Полнолуние - Светлана Хомайко
|
Полнолуние - Главная Полнолуние - Светлана Хомайко |
|
| *** | (Пока Рисует Модильяни, Мне б не Хотелось Умирать...) |
| *** | (И в Саду Гефсиманском, и на Лестницах Иерусалима...) |
С Днем Рождения
 |
(Во Многих Мирах, Затерявшихся в Старой Вселенной...) |
| *** | (И Вот Опять Ты Совсем Один, Сам Себе Господин...) |
| *** | (В Ритмичности Глаз - Электрички Ход...) |
| *** | (В Переходах и на Лестницах - Шепот и Крик...) |
| *** | (Ты Стал Мудрей, Старик...) |
| Песня Воинов Духа | (Я не Был Глазом Орла или Мастером Слуха...) |
| Шут | (Под гром аплодисментов корячусь на ковре...) |
| *** | (Проходите Вперед, если Есть Куда, а Если Некуда - то в Никуда...) |
| *** | (Умытое Утро. Чириканье Птиц...) |
| *** | (Вырастая из Снов, Дохожу до Основ...) |
| Аллилуйя | (Первый Ангел Господень Оберегает Марию...) |
| Сонеты | (Прохожу под Каменною Аркой, Пишу Сонеты...) |
| Спи, Моя Радость | (Ты Вскрывал Отмычкой Двери Спящего Мозга...) |
| *** | (Мне Надоело Каждый День Умирать за Новую Мысль...) |
| *** | (Родниковой Воды Глоток, Пыль Дорог...) |
| *** | (Если Сегодня Луна-БМП Разгонит Опять Демонстрацию Звезд...) |
| *** | (Твои Руки Глупы, и Их Затошнило от Дел...) |
| *** | (По Режущей Кромке Головоломки...) |
| Застольная | (Не Нарисуешь Такие Картины...) |
| *** | (Нам по Утрам по Десять Телеграмм Приносит Почтальонша...) |
| *** | (Мы Выехали Рано. Трава Была Седою...) |
| *** | (Разве Может Что-то Случиться в Доме, где Ничего не Случалось...) |
| *** | (Тоска Моя Вселенская...) |
Замывались следы боли, пролитой с миром,
Но запомним на вечные смуты времен:
Есть минуты борений в унылой пустыне,
Где ты сам, как лукавый, силен и умен.
Пронесутся ветра над оливковым садом,
И покроется мохом свидетель безумства - валун,
И четырнадцать дней в том горячем и пыльном нисане,
Может быть, приоткроют четырнадцать входов в июнь.
Ты проснешься, услышав нечаянно возглас "Осанна!",
И пойдешь под крестом, словно соткан из жил.
Ты забудешь Петра, ты заменишь себя Иоанном,
А позднее увидишь, что ты - это вовсе не ты...
Как же, Отче? Пройдет ли сия чаша мимо?
Нет ответа, и ты все решаешь, как встарь.
Разорвется завеса, и дети заплачут, гонимы
Вихрем воли, надежды и веры в Христа.
Ни в саду Гефсиманском, ни на лестницах Иерусалима
Не познать, не достигнуть и не умереть...
У иконы Казанской ты прошепчешь знакомое имя,
И проявится золото сквозь зеленевшую медь.
Припев:
И я погружаюсь в безмолвие гор,
Ликуя и чуть дрожа...
Свободной, как эхо, чистой, как взор,
Стала душа.
Откройте дороги, примите огонь -
Это явился Я!
С днем рождения! С днем рождения!
Вода протекала сквозь чашу ладоней
И становилась другой,
А где-то в нетопленом и грязном доме
Пили за упокой.
Отшельник в пещере.
Загадочный сумрачный свет.
Я вышел наружу из темных расщелин -
Обратного хода нет.
Припев.
Я слушаю музыку собственных мыслей,
Которым не будет конца.
Музыку счастья поиска смысла -
Радость творца.
И вот я открытой душой постигаю
Тугое дыханье травы,
И каждый мой шаг - точка и запятая
В строчках немой тишины.
Припев.
Ты хотел бы иметь свой корабль расписной, расписной,
С парусами над головой,
И с командой матросов, что по мановенью руки
Обходили бы камни, острова из кораллов
И подводные рифы глубокой реки.
Ты хотел бы доплыть туда, где горит звезда,
Где смеется радость и плачет беда,
И найти свой кусочек земли дорогой -
Островок небольшой, где домик родной, где домик родной,
Небо синее и песок золотой...
Но только птицы летят и хрипло кричат, и хрипло кричат,
Этот грешен путь, этот путь не свят!
Ты бы многое отдал, чтоб плавание снова начать,
И корабль найти, и не сбиться с пути, и не сбиться с пути,
Но ты знаешь, что время не движется вспять.
И вот опять ты совсем один, сам себе господин,
Сам себе господин, ты плывешь среди льдин
На утлой лодчонке собственной души.
А вода холодна, и не видно дна, и не видно дна,
Но ты пока еще жив, это значит - дыши!
В монотонности слов - рыдания хрип,
В пульсе - две сотни издерганных лет,
И если ты не совсем старик,
Это значит - купи себе пистолет.
Иглы чужие, а кровь твоя -
Огромным прозрачным ледяным куском.
Твои друзья уснули вчера,
Хватая воздух открытым ртом.
Тебя поглотит подъезда дверь,
Лифт не работает, этаж - седьмой.
Узкой подстилки привычная твердь
Напомнит, что ты явился домой.
Но крыши нет - есть потолок
С рваною раной в правом углу.
Твои зрачки, носовой платок,
Сны идиота почти наяву.
Иглы чужие, а кровь твоя -
Огромным прозрачным ледяным куском.
Твоя семья уснула вчера,
Когда по бревну разобрали дом.
Визг, как плита из бетона, висит
После ухода незваных гостей.
Гримаса плаката "Осторожно - СПИД!",
Пьяный хозяин среди дикарей.
Подошвы прилипли к проклятому телу,
Рыбьи хвосты на тарелках гноятся.
Они не знают, что еще делать:
Есть что выпить, есть кому отдаться.
Иглы чужие, а кровь твоя -
Огромным прозрачным ледяным куском.
И ты равнодушно в оконный проем
Льешь помои прямо из бытия.
Нелепый бред про пришельцев "оттуда"
Соседи тащат в мусорных ведрах.
Они несут и слюнявят чудо,
Но чудо подохнет в зловещих каморках.
Ломаются ножки у слабых извилин
Под грузом мыслей, прорвавших папки.
Корчится тело в адреналине,
Поэтому ты - сегодня загадка...
Иглы чужие, а кровь твоя -
Огромным прозрачным ледяным куском.
Она была еще жидкой днем
И даже горячей, но только - вчера.
В переходах и на лестницах - шепот и крик,"...так кто ж ты наконец?
- Я - часть той силы,
что творит зло
и вечно совершает благо..."
Пусть болтает Коровьев о том и о сем,
Бегемот творит "штуки", гремит микрофон.
Мой мессир, изреките устало в ответ:
"Эти люди - как все люди две тысячи лет."
И только одного понять не дано -
То, что делаете вы, - Добро или Зло?
Воздух взмок от напряженья прокисших мозгов,
И насытились минуты дыханьем часов.
Мой мессир, этот зал в вашей власти опять,
Череп вскрыт, чтобы каждому слову внимать.
Снисходительно глядя в пустые глаза,
Вы в чужие извилины видите путь.
Мой мессир, в этом зале не грянет гроза,
И в зрачках не развеется жидкая муть.
И только одного понять не дано -
То, что делаете вы, - Добро или Зло?
И я знаю, что пульс мой минутами лжет,
Бледной тенью глаза в освещении ламп.
В зоопарке людей визжит черный кот,
Что сегодня мессир исключительно прав!
И вы пишете мелом на школьной доске,
Милостыню деля для оборванных нищих.
За кулисами - чуть приоткрытая дверь,
Словно выход в пространство, где истину ищут.
И только одного понять не дано -
То, что делаете вы, - Добро или Зло?
Но не проходит, нет
Истома... Куда бы деться?
Старик, покупай кларнет -
Там, за бугром, - Детство...
Этой погодой всласть
Надышишься, старый воин...
Внукам подаришь власть
Над флейтою и гобоем.
Пусть же они, как ты,
Поймут, что не так уж просто
Вырастить те цветы,
Когда нету места для роста...
Где твой великий бас,
Что потрясал народы?
Старик, ты сыграй мне вальс,
Как в прошлые старые годы.
И я пойму - не все
Уносит с собою горе...
Старик, ну давай еще -
Давай! Чтоб запело море...
Меня назвали сыном тоски
И братом последующих изгнаний,
И я впервые увидел ростки
Многих мудростей, многих знаний.
И я был горд до тех пор, пока
Не понял, что это - приманка для крыс,
И я отравил свои потроха,
И крысы увидели смертный стриптиз.
Припев:
Ведь было так заведено испокон веков -
Учитель входит лишь тогда, когда ученик готов.
А если нет, то Время - это просто колодец без дна,
Но Воины Духа - особое племя, в котором Богом будет Война.
Воины Духа уходят в поход,
Воинов Духа никто не ведет,
И даже я не гожусь быть одним из вождей.
Воинов Духа никто не спасет,
Быть может, просто им чуток повезет,
Когда наступит время сезона дождей...
Мне в уши вливали могучее чье-то контральто,
И я видел пляски на углях большого костра.
Шли ливни, и я укрывался под сводом базальта,
И вот, наконец, наступала пора...
И я собирал целебный бальзам
Для тех, кто пал в бою за меня,
Мое оружие - лук и стрела,
И этого я никому не отдам.
И я натяну свою тетиву
Из солнечных брызг и буйных ветров,
И, Господи, горе, горе тому,
Кто не поймет этих нескольких слов!
Припев.
И я привык смотреть прямо в лицо
И нищим старикам, и детям.
Нашел концы я всех концов,
Начала всех начал заметил.
Проходят миллионы лет,
Но тот тончайший силуэт,
Который я нарисовал,
Когда мне было восемь лет,
Заметит мой последний внук,
Когда в лесах взойдет женьшень,
И снова тот прогнивший лук
Вдруг точно поразит мишень!
Припев.
Скажите, что смешнее может быть
Моей дурацкой, мятой рожи?
Но все-таки немножечко похоже
На то, чего почти не может быть.
Я улыбаюсь водопаду лиц,
Хоть вкус моей гримасы очень горек.
Я вспоминаю: "Бедный Йорик!
Тебе не приходилось падать ниц".
А я встаю и пробую шутить,
Ведь здесь не Дания, и призраки подохли,
А королевы ссохлись и замолкли,
За королей никто не будет мстить.
Обломись, обломись, веточка, что ж ты жалобно поешь?
Пташечка, канареечка, пропадешь ни за грош, ни за грош пропадешь!
И я уже дошел до половины, когда узнал, что закрывают дверь.
Наполеоновские мотивы в каждом из вас теперь.
И электрический ток по суставам бежал до последнего рубежа,
И знакомый голос меня убеждал, что погода так хороша, оттого поет душа!
И я учился непривыканию, благо, много учителей,
Но короткое замыкание чревато потерей дней.
По неевклидовой геометрии я был первым учеником,
Но законы симметрии и асимметрии давно пора отправить на слом.
И когда я прошу: "Отпустите меня на реставрацию стен!",
То ты улыбаешься, ты говоришь: "Занимайся дзен!
Дзен или хатхой - что тебе лучше?", а я и сам пока не знаю,
Поэтому я каждый день начинаю
Мой ежедневный путь на Голгофу, а ты говоришь: "Брось!"
Жизнь как по маслу идет, по Мариенгофу, и я все надеюсь, все надеюсь на авось.
Римская империя - всего лишь жалкая пародия на мой ежедневный путь,
И если развалились стены Капитолия, то, может быть, и я - когда-нибудь...
И снова - в кровать, чтобы утром вставать,
Дробью рассыплется трель за окном.
И снова - искать, чтобы отдать,
Свободным покинув свой дом.
Припев:
А люди летают в Питер,
А люди летают, как птицы,
А людям, наверное, снится
Чудная музыка чистых сфер -
Старый Глиэр...
А может быть, влезть в засохшую лесть,
В сырое нутро пузырей из мыла?
Шлагбаум откроет запретный въезд -
Я буду стрелочник, пламя без дыма...
И снова - разбить, и снова - умыть,
И снова - стрелки часов - на юг.
И вновь потерять, чтобы раскрыть
Кольцо опущенных рук.
Припев.
Как хорошо быть нищим, но только не духом, право!
И третий ангел разыщет, кого вести на расправу.
Четвертый - неслышная поступь - всем навевает сны,
И им не поддаться не так уж просто - ведь это же сны иллюзорной весны!
Припев:
Аллилуйя миру во время тьмы,
Аллилуйя пиру во время чумы!
Я разыщу шестого, ведь пятый в дымину пьян -
На Рождество Христово он принял лишний стакан,
А тот мне расскажет снова, что нужно молиться и ждать,
И я позову седьмого, чтоб вместе с ним зарыдать.
Припев.
Апостолов было двенадцать, а я всего лишь один.
Чему же тут удивляться, что я не пишу картин?
С восьмым мы вместе присели под дерева райского сень,
Но не было "Ркацетели" - мы пили мою дребедень.
Припев.
Девятый откинул крылья, сказав, что они не спасут,
Что в наше время бессилья и крылья уже не несут,
Нестройными голосами мы пели, крича: "Аллилуйя!",
Под светлыми небесами в отчаянии ликуя...
Припев.
Прохожу по улице широкой - еще не поздно.
Обдираю бока - я теперь разнобокий и грозный.
Продираюсь сквозь джунгли бетонных лиан к свету -
Я теперь не титан, я похож на поэта -
Пишу сонеты.
Прохожу по площади неслышно, под фонарями.
Замирает булыжник кашлем и бормотаньем.
Ты ошибся, старик, в старой смене понятий -
Как прекрасен тот миг, когда ты уже спятил,
Когда ты уже спятил.
Прохожу по лестнице усохшей - прямо к небу.
Как на лезвие встану, не охнув, хотя и бледен.
Не Шекспир, не Гораций, не Данте - забыли об этом,
Я - последний изгнанник из сонма поэтов -
Пишу сонеты.
Спи, моя радость, в этом белом мире,
Дежурный вызов - тебе помеха.
В соседнем боксе корчатся в крике,
Двери напротив заходятся смехом!
Помогите ему забыть об уме,
Помогите ему - он не может сам.
Дежурный пост маячит в глазке,
В окнах бьется бешеный сад.
Спи, моя радость, в этом сонном царстве,
Солнце в белом халате - утренний обход.
Не противься, радость, манипуляциям -
Резиновый жгут введут в пищевод!
Коротким приемом - руки за спину,
Пинок под зад - сердит коновал.
Он не знает, что мозг подвластен
Тому, кто его день за днем создавал!
Спи, моя радость, тебе спокойно,
Закрой глаза - терапия надолго.
Спи, моя радость, тело покойника
Завтра вынесут в здание морга.
Припев:
И каждый день проходит в ожиданье Годов,
Каждый день проходит в ожиданье Годов,
каждый день проходит в ожиданье Годов,
Каждый день проходит в ожиданье Годов...
Ты сегодня был дважды ранен и трижды - герой,
Сорок раз - подлец со смехом Иуды,
Но остался живой, хоть улыбкой скривило губы.
Ты стоишь на ступенях к зигзагу паденья -
Может, под настроенье, может, от отупенья,
Застывая на них изваянием Будды.
Припев.
В старомодных горшках ты находишь любимый свой яд,
Испарения заплесневелых листов сгорят.
Тебя ждет понимающих ряд...
Но твое понимание вовсе не значит,
Что твой путь будет найден и будет начат,
Он не начат - еще не пришла пора.
Припев.
Мне надоело начинать серии новых атак.
Я пытаюсь петь, когда погружаюсь во мрак -
Белым днем не увидишь яркого света.
Я пою по ночам, а ты не поешь -
Ты к девятому кругу вряд ли придешь,
Ты не можешь петь сам, и я ненавижу тебя за это!
Припев.
Припев:
В этой вечности лет, в этой бездне, зовущей меня, -
Колыхается свет, и пиковый валет закрывает десятку огня.
За окном - листьев крик и гармонии миг,
И пускай на плечах - тяжесть долгого дня.
А в окне - будто сон, неразгаданный он,
Красный ветер запутал занавески волн.
Но волшебник исчез, и таинственный лес
Мне, молясь, отбивает поклон.
Припев.
В старой жизни - боль, ломается роль.
К единице кружочек - все равно получается ноль.
Затихает тоска, и моя рука
Разбивает строку ненавидящим "да"!
Припев.
Я боюсь комендантского часа души,
Патрулей подозренья - греши, не греши.
Я боюсь высшей меры, которую сам
Сегодня найду и сегодня создам.
В моей бурной крови - каждый день по расстрелу,
Каждый день - по рожденью сына и внука.
И две армии красных, две армии белых
Тела выносят круглые сутки.
В моих пальцах зажаты гранаты страха,
В логове зверя проснулся ужас.
В старых шинелях воюют солдаты,
Офицеры погоны бросили в лужи.
Объяви мне мой поезд, диспетчер!
На перроне - ветер и мусор.
А под вечер налейте покрепче,
Чтобы я не казался трусом.
Сегодня я еду туда, где война,
Опять открыли дорогу на фронт.
И я - добровольцем, пока весна,
Пока остался последний патрон.
Припев:
Ведь ты не видел земли, где дороги песчаного гнета,
Земли, где дрожащий в росе восход,
Ты не видел земли, где любовь - как позыв на кровавую рвоту,
Ты не видел, как плачет разорванный рот.
Ты сидишь у окна и ждешь нападенья,
Но не видно врага, и ты укрываешься тенью.
Ты считаешь, что это - очень и очень неплохо,
Ты забыл, где граница со словом "жестоко".
Припев.
Припев:
Десять раз сказать "ха-ха-ха",
Азарт опьянит уставшие глаза.
На передовой - бой, наверно.
Знаю, что имею наверняка
Волю в кармане и два медяка -
Значит, опять старый кабак или таверна.
Этого мира случайный посетитель,
Я не проситель и не спаситель,
Я - добровольный ваш провожатый -
Брови сдвинуты, губы сжаты.
В смене двух декораций никто не заметит
Стены реанимаций, стены белого света,
В спектре иллюминаций - лампы синего цвета.
Припев.
За поворотом исчезнет легенда
Классической формою шляпки,
И я сегодня буду поэтом,
Рисуя стихи в тетрадке.
Я отыщу в серой книжной пыли
Томик забытый Шекспира,
И первые гости в проеме двери -
Как откровение мира.
Я предлагаю всем выпить глоток -
Это вполне безопасно,
Ну а потом пусть зайдет за порог
Та, что сегодня прекрасна.
И я пойму, что вступила в права
Хозяйка моих настроений -
Осень, вальяжная эта пора,
Царица апатий и лени...
Я поднимаю тост за друзей,
Идущий от чистого сердца.
Ну вот и все. Мы допели. Скорей
Пустите, друзья, погреться.
И ты привык лечить язык
Словами, что не мед, а только горечь.
И сквозь стену прорваться им невмочь.
Ну почему, ну почему
Они не могут сквозь стену?
А ты не хочешь сквозь стену рвануться в ночь?
И снова - стук, и снова - звук.
И снова в уши льются голоса.
Я отбиваюсь, сколько хватит сил.
Течет вода, идет беда,
Но я ее являться не просил!
Ты суховат и староват,
Серьезен слишком для друзей.
В твоей квартире без гостей скучает пес.
И ты простил, ты позабыл,
О чем ты Бога так молил,
Сегодня честно тянешь ты свой воз.
Уходит день. И ты - как тень,
Распятый в переплете рам.
И круг магический замкнулся за спиной.
Сегодня ты гадаешь сам
На королей чужих и дам,
А жизнь проходит за спиною стороной.
Рассвет шутил. Смеялся наш рассвет.
Таким веселым не был он сто лет.
И я не знал, зачем пускался в путь,
Но сладким холодком томило грудь.
Немало гор, лесов оставил позади,
На берегах озер мы проводили дни,
Я не искал ни славы, ни тернового венца -
Казалось мне, дороге нет конца.
Но время шло. Коня я потерял,
Голодный странник, мерз и умирал.
Под крышами чужими слова дарили мне,
А я твердил, что на войне - как на войне.
И все бы ничего, но наступил тот миг,
Когда я понял, что попал в тупик,
Что я все время шел дорогою одной -
По вечному кольцу, придуманному мной.
Своей ногой ступал я в свой же след,
И это было худшей из примет.
Прорвать сей круг мне не хватало сил,
Я понял то, что от себя я скрыл...
Закат молчал и был одним из снов.
Мой конь пришел, но только без подков.
Я засыпал, припав лицом к земле, -
Ну что ж, убитые бывают на войне.
Припев:
Пойте, колокола,
Музыку горних высот,
Если ступень мала, -
Значит, близок пролет.
Небо - как барабан,
Пробитый уже насквозь,
В ритме маршевых ран
Потерян последний гвоздь.
Разве могут ребра забыться
В вязком обруче мертвенных улиц?
Разве может страницей раскрыться
Непонятный джойсовский Улисс?
Разве можно иметь терпенье,
Когда мысли, как серые крысы,
Прогрызают в дыру забвенья
Пути ужасающе быстро?
Припев.
Если только коснуться собственной кожей
Глубин, холодеющих льдом океана, -
То время изменится, может, а может,
Оно превратится в пространство обмана.
Тогда не тягайся со мной, Соломон,
В воспевании вечности ты был не строже...
Что-то случилось в доме твоем,
А не случилось - случится, быть может.
Припев.
Тоска моя вселенская,
И небо расплескалось в голубизну,
Тоска моя вселенская...
Прости, что не сказала я, -
Не в новизну.
Тоска моя вселенская,
И нет того Вергилия,
Чтоб в даль увел...
Тоска моя вселенская,
Магнолии и лилии,
И ореол...
Тоска моя вселенская,
Тоска моя субботняя,
Как много лет назад...
Тоскою той далекою,
Тоскою черноокою
Ты жив, мой брат...