Станислав Шрамко "Четыре Шага"

***	(Снова Глаза, Устремленные Вдаль...)
***	(В Полумраке Квартирном Достала Меня Суматоха...)
***	(И Казалось - Всё, - ни Аврал, ни Смерч, ни Тайфун...)
Кстати о Волках	(Волчью Преданность Рано иль Поздно Обманом Отрежет...)
Наводчик	(Как Пленник Трассы и Рыцарь Трека...)
***	(На Краях Бездомных Дикой Ойкумены...)
Сказка	(Это - Сказка. Смотри и не Вздумай Шутить...)
Диссида	(Я Успею - так Часто Бывало...)
***	(Мы Сжигали Избы, Уходя за Реку...)
Джук-Бокс	(Ложатся на Стол в Беспорядке Карты...)
***	(Мы Уходим на Дно, Погружаясь в Рутину...)
***	(Ну что за Жизнь - Сплошная Малина...)
***	(Мы Встретились под Самым Ватерлоо...)
Лоботомия	(Летаргия Структуры. Наркоз по Утрам...)
***	(Бьют Волна за Волною по Скуле Кошачьей - до Боли...)
Спокойной Ночи!	(Черный Ящик, Синий Экран, Теплый Вечер Склоняет ко Сну...)
Напрасно	(В Доме Листопад, на Твоих Дверях Замок Висит...)
Звезды Упали	(Он Разбивал Стекло и Сливался с Ветром...)
Снег в Наших Ладонях	(Снег в Наших Ладонях Звучит как Сила...)

Снова уют неизменных квартир,
Встречи, прощанья... Всё злее тревога:
Жизнь - словно вектор из храма в сортир...
Спутников двое - гитара, дорога...

Там, позади - обложные дожди...
Что впереди? - "Право, все мы под Богом!.."
Нитка шоссе - основной лейтмотив -
Только "сейчас" - мне не нужно другого...

Сутками в спину мне целят дожди...
Только, назло уходящему лету -
Мол, "старина, не спеши ерундить", -
В воздухе пахнет покосом и ветром.

Три куба наважденья, рука и обрывок газеты,
Вереница крестами застывших у трассы фонарных столбов.
Едем быстро. Решились - на встречу с рассветом
Вырываемся - к черту, на трассу, на красный, вперед!

Отрисованы тушью по черно-багровому фону,
Черной стаей во тьме поднимаем руками рассвет.
Это важно - братишка, немного спустя будет город,
А зачем нам туда - расскажи, это важно иль нет?

Нам по трассе б, по "трасту", по линии серого кафеля,
Поскорее войти б в городской горизонт, не сгорев до утра.
И нарушить границу, и вырваться из наблюдательства,
И разбить зеркала, и помножить на ноль, и запомнить слова.

Вместе с утренним ветром над белым колышется город,
Первым утренним снегом взбодрен, заряжен, разогрет.
Нам, братишка, с тобой нынче нужно немного раствора,
Чтобы стать безразличней и выйти на чей-либо флэт.

В полумраке квартирном и в плотном чаду разговоров,
Я так часто смеюсь, словно всё это выдумал сам.
Словно руки на снег опустил этот сказочный город,
А лицо устремил, как обычно, к седым небесам.

И казалось - всё, на колено круг и тяни канат,
И внезапно друг закричал: "Каюк!" и его накрыла волна,
И взлетело небо платком над турнирным полем воды,
И свирепствовал ветер и с знанием дела по-волчьи замел следы.

И рванулась хроника наших ветров, наших северных льдин,
Это значит что быть и впредь рыбакам под прицелом чужих субмарин!
Это значит, в любую минуту со дна может подняться ад,
Впрочем, ада нет в восточной стране - по крайней мере, так говорят.

Ты приносишь с собою стихи и недобрые вести.
Ты не волк, ты не волк, осознай и пойми наконец! -
Ты еще не прощен, но отчаянье сковано песней.
Сколько будет еще захлебнувшихся в песнях сердец?

Джинсы, феньки и струны - какая, по сути, нелепость,-
Ты готов притвориться, но к черту терновый венец!
Ты еще не прощен, ты не слишком хитер и уместен,
Если сердце звучит в диссонанс с миллионом сердец.

Вдруг лицо - на закат. Ты прозрел, только некуда деться,
Не отпустит грехов намалеванный наскоро ксендз.
Ты еще не прощен... И оберткой конфетною сердце
Из ладони летит под сколоченный к случаю крест.

Как перпендикуляр к земному краю,
Как антрацитовый обелиск,
Стою налево, гляжу направо,
Мол, ноги мои с головой не сошлись
Ни правдою, ни оценкой действий
Ни ограниченностью путей.
Пути простые: кому - "мы вместе",
Кому - прицел и зеленый змей.

Как дополнение к окуляру
Активного агрегата зла,
На месте стоя, гуляю взглядом
По хрупким домикам из стекла,
Вожу прицелом до изумленья
По расставаниям и смертям,
Веду оторванное движенье
По совокупности стен и ям.

Как точка лягу на лист бумаги,
Приказ спасет от пустой хвалы.
И снова в темень идут бродяги -
Ложится очередь разрывных!
А закусить мне придется позже -
Вот, мол, развенчан был новый миф...
Ну, а покуда я внедорожник -
Налью и выпью, не закусив.

Две минуты на струнах, в которых - любовь,
Умирая, вплетается в песню,
Две минуты в стихах на ладонях мостов,
На уступах и выступах лестниц.

Две минуты в словах, обращенных в зенит,
В перекошенных лицах героев,
И в мечах, под которыми дрогнет гранит,
И в обычном для сказок застольи.

Завязав в "хэппи-энд" прозаичную жизнь,
Я лжецом себя не ощущаю.
Я совсем не соврал, просто сказки сошлись
Для того, чтоб расстаться в начале.

Две минуты на север и байка на юг,
Сигарета во тьму улетает.
Одиночество птицей рванулось из рук,
И прибилось к изысканной стае.

Мы встаем... Из толпы выделяясь,
Нарываясь на взгляды врагов,
Мы встаем, не надеясь на жалость -
Мы умеем смотреть в потолок.

Мы сбиваемся в плотную массу,
Мы не будем кричать и стрелять,
Но когда будут бить по приказу -
Мы научимся просто стоять...

Я недавно играл Окуджаву,
Но сейчас наша площадь пуста,
И на банке потертой гитары
Древний знак - голубая звезда.

Мы стоим, мы готовы к атаке,
Диссиденты, отказники, голь,
Мы стоим, чтоб не сгинуть во мраке,
Наш маршрут - запредельная боль...

Вот они - все актеры на сцене,
И над нами нависла гроза,
Мы молчим о любви, об измене
И о силе - стоять до конца...

Мы готовы - минута на трусость
Или храбрость - да кто разберет?
Пара сотен заведомо русских,
Чистокровных... Вдали - водомет.

Началось. На последнем дыханьи
Над толпой нависающий рёв -
Свалка, драка, святое признанье,
Но глаза превращаются в лед.

Нет людей - только дикие звери,
Нет законов - лишь бей и беги,
Я один, я оторван, потерян,
И кольцо замыкают враги...

Все закончится - вкусом металла,
Можно жить и любить - как всегда,
Но в пыли, на обломках гитары
Древний знак - голубая звезда...

Мы сжигали избы, уносили доски,
Уходили к черту, строили повозки,
Мы сжигали избы. На краю - до края!
Пело вороньё. А о чем - кто знает?

Мы сжигали избы, чтоб не тронуть сердце.
Сумрак заклубился - никуда не деться...
Мы сжигали избы, чтоб хозяйством нашим
Враг не поживился, хватит наших пашен!

Мы сжигали избы, избывали горе,
И справляли тризны по глядящим в корень.
Мы сжигали избы и сгорали сами -
Хватит ли водицы на святые камни?

Мы сжигали избы, не увидев света,
И по-волчьи шли, уходя за лето,
Мы рвались сквозь мрак - мы сжигали избы,
За спиной, в холмах, разгулялся призрак.

Мы сжигали избы, чтоб горячей кровью
Окупить, спасти... Да крушить - не строить.
Если впереди - тяжбы да злословье,
Если впереди - саваны да ризы!
Холодно в груди. Догорают избы.

На зеленом сукне деньги ровными стопками,
И вернее уйти, пока выигрыш - твой,
Но ты не из тех, кто отступится вовремя,
Ты рвешься туда, где снова пахнет игрой.

И карты размечет по комнате ветер,
И как песня на нервы ложится азарт,
Лампа отсветом тусклым туза в рукаве осветит
Как ренгеновским лучом, только вот в жизни все не так.

На трефовую десятку ляжет туз той же масти,
И потеряно все, и стреляться пора,
Но ты знаешь, что ждет забубенное счастье
Тебя вдали от нарисованных драм.

И кровью с порохом запахнут бумаги,
И древними рунами станут знаки на них,
Вот крест, вот копье, а вот - посох мага,
А "джук-бокс" в углу как шарманка, заезженная людьми...

Мы задраили люки и сверили курсы -
Каждый наш километр напророчен извне.
Мы подтерли хвосты и забыли искусство
Улыбаться чему-то во сне.

Мы уходим на дно, разбиваясь о скалы -
По статистике шанс уцелеть слишком мал.
Но мы всё же вернемся, назло ураганам!
Обещаю. Плюю и берусь за штурвал.

Когда б не смотрели ставни зорко,
Прямо в душу, глаза в глаза,
Когда б не шепоток за спиною,
Кому, зачем и за что - нельзя.

Кому - малина, кому - расплата,
Кому - награда, кому - тюрьма,
Кому прижала карман зарплата,
Кого замучила кутерьма...

Ну что за жизнь - сплошная малина,
Когда б не ветер по рукавам,
Когда б не бил он наполовину,
Уж раз бы дал - но хоть дал сполна!

Когда б не щерились подворотни,
Когда б язык был короче слегка,
Когда б не рвались мои экспромты
С многострадального языка.

Когда б налево ложилось море,
Направо б выступил пышный сад.
Когда б, поднявшись, увидеть волю,
И не бояться смотреть назад...

Ну что за жизнь - да сплошная везуха,
Да только радости - нет как нет,
Зато торчит сигарета за ухом,
Зато в кармане есть пять монет,

И дождь раскладывает морось
По всем углам да на каждый дом,
И свет от фар, развернувшись в конус,
Меня согреет своим теплом,

И бьет в лицо распластанный ветер -
Есть сигарета, но спичек нет -
И в темень дальше и дальше уходит
Мой с ветром слившийся силуэт...

Во имя Императора и Бога!
В дорогу без надежды на успех,
Без права на прощания и сборы,
За всех, кто выживет - да и за прочих "всех", -

Поднять глаза на ветхие святыни,
И поклониться, и убрать пакет,
Вскочить в седло и позабыть гордыню,
Чтоб не нарваться на чужой пикет...

Дорога. Лес. Короткие привалы,
Трактир - обед и терпкое вино.
Ах, боже мой, как близок я к провалу -
Солдат врага я вижу за окном!

Вскочить в седло - с намеком на гусарство,
И на эфес рукою - "Только тронь!".
В тар-тарары летят мои полцарства,
И шумно дышит озверевший конь.

Земля плясала под прихлоп орудий,
И был галоп - отчаянный галоп,
Когда я мчался через многолюдье,
Подняв коня над скопищем голов.

Четыре дня как бредни вспоминаю:
Мой конь убит, я путаю следы -
Иду сквозь лес. Что впереди - не знаю,
Но сзади - враг. И сожжены мосты -

В лесу идет охота на солдата.
Трубят рога и слышен лай собак.
Я ухожу от целого отряда
С циничною усмешкой на устах...

...Мы встретились под самым Ватерлоо,
Утратив смысл знамений и погон -
Кошачьей стати безлошадный воин
И озверелый от погони полк.

И фабричные трубы коптят от души
И золой выстилают небесную синь.
И встает из кургана оставленный скиф,
И уходит по первому снегу один.

И на выстрелы с юга разложен закат,
И число свежих мыслей стремится к нулю.
А когда не останется тропки назад,
Ты зубами поймаешь свой выдох: "Люблю!".

Ты поймаешь его, и до дрожи сожмешь
Зубы, словно капкан, чтоб не дать улететь,
Чтоб не выпустить в мир своевольную дрожь,
Чтоб не выпустить в ночь своенравную смерть.

Пусть на формулы боли разложена явь,
И любовь - только слово средь сотен других.
Время после рассудит, кто ветрен, кто свят -
Победитель не сможет остаться плохим.

А структура звереет, охоту подняв,
И в заснеженность смерти играют врачи,
И в покоях для слишком утративших явь
Эпитафией страшное слово звучит.

Начинается травля, захлопнут эфир,
И на редких частотах орут голоса -
Одиноки на холоде, втиснуты в спирт,
Отморожены сверху ударом в глаза.

Жуткий холод и боль - тонкой линией в мозг
Пробежала б чудовищно острая нить.
Если это пришло, если б всё удалось
Ты утратил бы смысл и умение быть.

По усталым рукам по команде подъем
Талый снег разбегается алой водой,
Уходить одному за оконный проем -
Уходить одному, чтобы слиться с собой.

Всё, что будет потом - неизбывная муть:
Зеркала, фотография, гильзы и снег,
И замедленный марш перед выходом в путь,
И последний сигнал в виде выстрела вверх.

Штормовые огни и штормовки оранжевый всполох,
С пальцев срезана кожа - ножом поработал шкот.
Притушив паруса, по холодному берегу в город
Мы уходим бросать якоря, мерзнет "Северный Кот".

Все подростки синхронно прикурят свои сигареты,
Распадется команда, и станут они князья,
Притушив паруса, заготовив шаблоны ответов
На вопросы "где был?", "сколько стоит твое нельзя?"

А волна за волною на галечном пляже ликуют
И седыми главами как крыльями треплют брег.
Дождь стучится в сердца, если правильный ветер дует,
Если хочется снова и снова сорваться в бег.

Значит, время приходит такое же верное, наше -
Разбегаться и кидаться в воду по грудь,
Время верить словам, а не стопках безличных бумажек,
Выбирать направление сердцем и трогаться в путь!

И всё пройдет слишком просто -
Ведь ты почти уже спишь.
Добрый пес пожелает тебе:
"Спокойной ночи, малыш."

Вечер ляжет у ног собакой,
Серой-серой и очень большой.
Произойдет внедрение в сказку,
Если сказка сроднится с душой.

И всё пройдет, как по маслу,
А ты почти уже спишь.
Добрый заяц скажет тебе:
"Спокойной ночи, малыш."

Звезды желтые, но не очень -
Очень желтых не стало уже,
А сказка мчится себе по кочкам
На родительном падеже.

Всё пройдет, как проходит -
И ты почти уже спишь.
Добрый дядя скажет тебе:
"Спокойной ночи, малыш."

Завтра утром ты будешь дома,
Завтра утром тебя не спасти,
Сказка стала тебе знакомой,
А без сказки лишь "мать етти!"

Да только всё пройдет, год за годом,
Ведь ты слишком долго спишь.
Скучный дядя тебя разбудит:
"Срочно в строй становись, малыш!"

В доме тишина, за окном листва,
Если хочешь уходить - то не медли!
Осень водит хоровод, а что касаемо невзгод
Ты напрасно во всё это верил.
Ты напрасно во всё это верил.

В доме холода и табачный дым,
И уснули до весны стальные струны...
Ну, а то, что ты вдруг остался один,
Ты напрасно всё это придумал.
Ты напрасно всё это придумал...

За окном закат, на твоих дверях,
Замок разбит, - мол, привыкай к бездомью,
Ну а то, что нет ни огня, ни сигарет -
Ты напрасно всё это запомнил.
Ты напрасно всё это запомнил.

Он подставлял руки ветру и ветер становился тише,
Чем самый тихий шорох, чем самый далекий глас.
Он говорил слишком тихо, чтоб кто-то услышал:
"Очень жаль, что звезды упали без нас".

Мир катился вперед, стервеняя до дрожи в колесах,
Мир летел, то спускаясь, то снова ныряя в мороз,
И гряда облаков закрывала далекие звезды
От морозов, туманов, просторов, заторов и слез.

Он давно перестал замечать, как тушуется время,
Он давно перестал замечать, как меняется власть.
Он садился на камень, смотрел на закат и не видел проблемы -
Только тихо шептал, что, мол, "звезды упали без нас".

Мир взрывался гранатой, а он всё такой же -
Он вынимал осколки из пораненных миром рук,
Сгинался горбато и делался заметно строже
И в предвкушении ночи грядущей ловил каждый звук.

Ему не хватало песен, хоть это излишек,
Но он жил без нот, как без рук и без рук, как без глаз.
И шептал слишком тихо, чтоб хоть самому услышать:
"Очень жаль, что звезды упали без нас".

Снег в наших ладонях поет о лете,
Он уводит тебя, а значит - уводит меня.
От бреда до кредо, от "вето" до света,
Время ждать до последнего дня.

Пределы наших рук стремятся к небу,
Наш север давно на юге, в летней дали.
От "вето" до нетопыриного лета
Время жить по закону любви.

Когда на черте границы мы, наконец, отдохнем,
Когда слова будут стоить меньше, чем траты на них, -
Движением мысли превращаю спуск в подъем:
Время жить на двоих.