Руслан Бажин "Хроника Ордена Странников"

Одинокий Странник	(Зашей своё лето как листовку в подклад телаги...)
Русские Сезоны	(Как дебил Иванушка ловил Жар-Птицу...)
Камни Музыкальные	(Камни музыкальные пересчитал я...)
Здравствуй, Время Золотое	(Здравствуй, время золотое...)
Странники с Корабля Дураков	(Вновь над Иркутском ночь...)
Меняй Свою Осень...	(Меняй свою осень на право стрелять...)
Карлсоны	(Стая Карлсонов над Иркутском...)
Возвращение Карлсонов	(Вновь листвой зашумишь и приснишься, Пернатый Змей...)
Чистый Лист	(Зимних ожиданий лопнула суровая нитка...)
Снежная Королева	(Дым от последнего огня...)
Двойная Радуга	(Усталый август, как расстроенный рояль...)
Шаманская	(Я нашаманю вам прекрасные года...)
Гераклит	(Как легко себе представить...)
Чужеземец	(Чужеземец, какое тут право в силе...)
Колыбельная Лету	(Лето пролилось через край...)

Постой на мосту, одинокий странник,	Dm E
Смотри, как льдины уходят в лето,	Am
И певчий дрозд разрезает воздух,	Dm E
Как пуля последнего пистолета,	Am
Смотри, как браво полки шагают	A7
На смерть, плетущуюся в обозе,	Dm
А Пьер Менар улыбается тихо,	F E
Уже написав свой "Роман о Розе".	Am E Am

А ты улыбнешься и хлопнешь дверью, печальный странник –
Тебе всегда везло на обломы и расстоянья,
В упор понимающие глаза при случайной встрече
И на исчезающий, как слеза, колыбельный вечер.

А там, на твоей далекой планете, легко и нежно
Качает ветки нездешних сосен твоя надежда.
Не обольщайся, ты никогда не узнаешь номер,
Набрав который, ты будешь дома, а скажут – помер.

Считать гроши и патроны снова приходит время.
На посошок! Еще один взгляд – и ногу в стремя,
А за горизонтом твои следы лабиринтом странным,
Как фотобумага, хранят без тебя скучавшие страны.

Постой на мосту, одинокий странник,
Смотри, как льдины уходят в лето,
И певчий дрозд разрезает воздух,
Как пуля последнего пистолета,
Смотри, как браво полки шагают
На смерть, плетущуюся в обозе,
А Пьер Менар улыбается тихо,
Уже написав свой "Роман о Розе".

Там лишь дорога в никуда,
Там провода да вода,
Там Жиги, Мерседесы да грузовики,
Там серые сугробы да пуховики,
Там свет холодных окон…
Что, Иванушка, жар-птицу-то продал? За скоко?

Эх, русские сезоны – вечная тема
Для бессмертных строк или для суицида,
Если ты буржуй – так подавись апельсином,
А если ты мыслитель – помирай от СПИДа.

А там – Магадан, пулеметная вера,
Там река Иордан – на шкале дальномера,
Там Берлинская стена – тридцать тонн тротила,
Там Китайская стена – нужников не хватило…
Догорают иероглифы твои на снегу,
Значит это – весна.

Эх, русские сезоны – вечная тема
Для бессмертных строк или для суицида,
Если ты буржуй – так подавись апельсином,
А если ты мыслитель – помирай от СПИДа.

Здесь ведь радуга в окно вышибает рамы,
Здесь Икарушка летал и позабыл свои раны,
За рекой земляника, а за лесом вечность,
Руку протяни-ка – вот тебе и беспечность,
И на всем белом свете столько света нету,
Виновато улыбаются поэты – лето…

Эх, русские сезоны – вечная тема
Для бессмертных строк или для суицида,
Если ты буржуй – зачем тебе Кастанеда,
А если ты мыслитель – помирай от СПИДа.

Как легки у Господа радость со злостью –
То он медом по усам, а то в горле костью,
Но пока он врет – в его правду верим
И для каждого из нас кусочек счастья попросим:
Мастеру Даниле – изумрудные двери,
А хитрому Балде – его Болдинскую осень.

Эх, русские сезоны – святая обитель,
Где любите – не любите, а побьют батогами.
Хочешь быть крутым, так полезай в истребитель,
А не хочешь быть козлом – так не крутись под ногами.

Эх, русские сезоны – спрятаться где бы
От бессмертных строк, да и от суицида?
Если ты герой – так вот тебе небо,
А если ты мыслитель – помирать не стыдно.

Не знал, что здесь называется жизнью,
Пока на крыле твоем дождей письма
В старом забытом сне не обнаружил,
Пока не попробовал воды из лужи.

Припев:
Теперь лети себе, лети,
Слезы утерев облаками,
Теперь свети себе, свети,
Солнышка коснувшись руками.

Найдет, расколдует и по-человечьи
Накормит черемшей и сыром овечьим,
Сказку расскажет, как у синего моря
Звенят музыкальные камни на горе

Всем любителям пошастать по краю,
В рот заглядывать к чуду-юду,
Иди, Иванушка, тебя отпускаю,
И я упрашивать больше не буду,

Чтоб камни музыкальные не считал ты
И не чертил по снегу контур свободы,
А бусинки брусничные летней погоды
Вдавил бы сапогом своим в горечь асфальта.

Припев.

Здравствуй, время перехода,
Ночь переходит в крик.
Одиночество и моя свобода –
Значит, снова чайник на троих.

В небе желтые драконы,
В небе сказки о чужих богах,
Медные быки вышли из загона
И несут луну-войну в своих рогах.

Снег снов моих растаял.
Травы слов моих еще невысоки.
Карнавал идет, собаки лают,
Принимают жертвы медные быки.

Шаг – и стена до неба,
Шанс проскочить в пролом,
Где цветут звезда-полынь да небыль,
Где я снова вспомню обо всем.

Здравствуй, небо золотое,
Лето, покажи мне место, где,
На твоем краю прозрачном стоя,
Я еще увижу танцы на воде.

Какие дни без звезд,
Какие ночи без солнца в сто тысяч ватт.
Лишившись всех парусов и грез,
Провел сквозь бурю шхуну свою пират.
И даже странники с корабля Дураков
Где-то там высоко
Узнали лоцмана.

В года, когда темно
В глазах от ярких ценников на щеках,
Не рвется полотно
Ночных стихов, уходит последний страх,
Услышав странников с корабля Дураков,
Где-то там высоко
Поющих жизнь твою.

Иркутск ушел в закат,
Теперь до лета греем перо в руках,
Ведь Фениксы не спят,
В седьмое небо уводят замерзших птах –
Туда, где странники с корабля Дураков
Высоко-высоко
Хранят судьбу твою.

Вновь над Иркутском ночь,
И Орион раскинул свои огни.
Дурные мысли прочь,
Сегодня ночью мы с тобой не одни –
Да, да, ведь странники с корабля Дураков
Где-то там высоко
Уходят в плаванье.

Что зимы здесь долгие, как время,
И холодные, как жизнь без цветного кино,
Что поезд отправляется по старой системе,
Но в поезде нас нету давно,
Что пляшущие в наших сугробах
Красавицы и феи запрещенных ночей
Давно уже заметить успели, что поезд – ничей.

Что зимы здесь долгие, как время,
И холодные, как жизнь без цветного кино,
Что поезд отправляется по старой системе,
Но в поезде нас нету давно,
Что пляшущие в наших сугробах
Красавицы и феи запрещенных ночей
Давно уже заметить успели, что поезд – ничей.

Где зимы долгие, как время,
И холодные, как жизнь без цветного кино,
Где поезд отправляется по старой системе,
Но в поезде нас нету давно,
Пусть пляшущие в наших сугробах
Красавицы и феи запрещенных ночей
Проводят наш отчаянный поезд,
Слетающий со звонких путей.

Вдруг да заржавеет пропеллер?	A7
Что же Карлсоны будут делать на земле –	A7 Dm
На холодном иркутском асфальте,	E
Не прогретом враждебным солнцем СНГ?	E Am

Да и где возьмешь здесь варенье,
Чтоб заправиться, чтоб моторчик зажужжал?
Ну а дети смотрят Диснея и не верят в Карлсонов вовсе,
В общем, полный крах в этой местности и скандал.

А у них там в Швеции шведы, а у них там в Швеции шведки,
Стриптизерки там разные с длинною ногой –
Все сидят, скучают на крышах и печально смотрят в бинокли,
Ждут, когда ж появится Карлсон дорогой.

Ну а может нам с тобой тоже
Привязать по пропеллеру к заду старых брюк
И махнуть куда-нибудь к морю - в Евпаторию или в Сочи,
И над солнечным над Палермо сделать круг.

Только как достать то варенье, только как достать тот пропеллер,	A
Только как купить ту возможность полетать…	A7 Dm
Стая Карлсонов над Иркутском – не нужны никакие деньги,	E Am F
Прилетайте, Карлсоны, к нам опять.	Dm E Am A7
Стая Карлсонов над Иркутском – не нужны никакие деньги,	Dm G C Am
Прилетайте, Карлсоны, к нам опять.	Dm E Am

Я вижу рассвет и черный пунктир по нему,	Am F
Карлсоны возвращаются – значит, к черту зиму.	G E
Смотрит в окно седой резидент Малыш,	Am F
Карлсоны возвращаются – время его вахты вышло.	G E Am Dm7
Алло, алло, мы вас слышим,	Dm7 E
Небо теперь становится выше,	Am F G
Брось в него на счастье монету,	C E
Слышишь, поет в пропеллерах лето…	F G

Годы просыпались мелочью из кармана,
Звезды рассыпались, и в молоке тумана
Город купает крыши домов –
Вечное место встречи ангелов и котов,
Вечное место разлуки тех, кто уже готов

Увидеть рассвет и черный пунктир по нему,
Ведь Карлсоны возвращаются – значит, к черту зиму.
Всходит на крышу седой резидент Малыш,
Карлсоны возвращаются – время его вахты вышло.
Алло, алло, мы вас слышим,
Небо теперь становится выше,
Брось в него на счастье монету,
Слышишь, поет в пропеллерах лето…

Снова рассвет и черный пунктир по нему,
Карлсоны возвращаются – значит, к черту зиму.
Ты улыбнешься, седой резидент Малыш,
Карлсоны возвращаются – время твоей вахты вышло!
Алло, алло, мы вас слышим,
Небо теперь становится выше,
Брось в него на счастье монету,
Слышишь, поет в пропеллерах лето…

Там, в твоих глазах, мерцает сага про погибший корабль,
А в твоих стихах звенят мелодии, которым невмочь,
Пятна ягуара под кожей, так что, может, не надо
Притворяться слабым,
И Скитай за стенкой, кое-как замаскированный под ночь.

Имена дождей, рисунков музыка на сводах пещеры,
Где огонь впервые сжег дотла и дал свободу любить.
Сто твоих смертей плясали в такт и не превысили меры,
Но признайся честно,
Как тебя картонный здешний мир заставил это забыть.

Выгляни в окно, запомни неба боевую раскраску.
Кондор принесет тебе утро на свистящем крыле.
Было время ждать, настало время уходить в свою сказку
И письмом прощальным
Чистый лист оставить на осиротевшем столе.
Было время ждать, настало время уходить в свою сказку
И сжигать все письма,
Чистый лист оставив на осиротевшем столе.

Едва Е-четыре – и вороны взмыли с клеток деревьев вверх,
Принц обернулся волком, и в глазах его догорел закат.
Странникам в глубине полей неизвестно, чей это свет померк,
Чей это мост разрушен много зим и весен тому назад,
Чей это мост разрушен, и что это за стая идет на зов
По сугробам ветров ледяным ножом от луны слева.
Небо разорвано снова холодом и смехом снегов и богов –
Вас приглашает потанцевать Северная Королева.

Что ж ты стоишь на берегу и думаешь, как плыть до Виноградной Страны?
Что же упала в траву фигурка твоего молодого бога?
Время от любви до любви – есть время от войны до другой войны,
Она уже вошла в твои сны, так что подожди немного.
Она уже вошла в твои сны, и разорвана ткань ледяного житья,
Только остался взгляд дымом от костра за спиной слева.
В море уходит прощальной песней огненная ладья –
Так проиграла игру Снежная Королева,
В небо уходит прощальной песней огненная ладья –
Так проиграла игру Северная Королева.

Усталый август, как расстроенный рояль,
Звучит непостижимым блюзом,
Телебашен злая сталь
Его насквозь пронзает, шлюзы
Открываются, и птичка вылетает,
Растяните рот в улыбке,
Ведь мороженое тает…

А Бог в который раз седлает Харлей Дэвидсон,
И глиняные куклы снова никуда не денутся,
И милый Кюхля снова по Байкалу
Вместе с Пушкиным пройдутся,
И пожары революций им напомнят о любви.

А недочитанные книжки,
Недоученный урок
Стоят и ждут, пока мальчишки
Выбьют школьное окно,
И срок приблизится, учитель
Вновь возьмет свою указку:
Тише, дети, помолчите, –
Он расскажет злую сказку.

О встречах и невстречах,
О летних электричках,
Заботливых родителях,
Приведших нас сюда.
Я буду глуп и сказочен,
Смешон и отвратителен,
Но я вам нашаманю
Прекрасные года.

При встречах и невстречах,
И в летних электричках,
С заботливыми родителями,
Приведшими нас сюда,
Я буду глуп и сказочен,
Смешон и отвратителен,
Но я вам нашаманю
Прекрасные года.

О встречах и невстречах,
О летних электричках,
Заботливых родителях,
Приведших нас сюда.
Я буду глуп и сказочен,
Смешон и отвратителен,
Но я вам нашаманю
Прекрасные года.

Спать здесь –
Не положено, ровно двенадцать цифр
В циферблатах здешних.
Мастер, ты обязан испечь свой торт,
Так что подкинь полешко,
А сны – на чужую жизнь, в конец всех календарей,
Врывается день в окно, как поезд в тоннель.

Я признал свою порочность, не печальтесь, мамки-няньки,
В чисто поле подурачиться ушло дитя-зараза.
Мать-Поэзия ликует на плече смешным Петрушкой,
Рвется невод в синем море, чудо-юдо продолжает жить,

Вновь золотая рыбка уходит из загребущих ручек,
Снова у разбитых корыт стоят бараны и ждут добавки,
А мир продолжает течь, и Путь у него Млечный,
Дитя заигралось в шахматы, кровь на губах...

Чужеземец, твой взгляд из другого мира,
Развалился камень в твоих руках.
Ну а в наших землях – темно и сыро,
Небо в воронье, своды в пауках.
За чужие трупы,
За чужие деньги –
Ведь на чужом пиру незваный гость всегда враг.

Чужеземец, поведай чужую сказку,
Я устал, и бог мой сгорел в огне.
Вдруг учую запах чужого счастья,
И достанет силы в моем коне
На чужие горы,
Для чужого духа –
Ведь на незваном пиру чужой гость всегда прав.

Памяти Андрея Сергеева

Мы никогда не умрем,
Колыбельную лету вместе споем,
Снова встретятся где-то эльф и гном,
И покажется всадник белый.
Мы никогда не умрем,
Колыбельная лету входит в дом,
Только небо и ветер там вдвоем,
Каждый занят привычным делом.

Метод уходить далеко.
А потом возвращаться непривычно легко.
Злые стрелы несчастья летят в молоко,
Пусть враги подождут немного.
Те, кто кочуют между звезд,
Вечно склонны задать неуместный вопрос,
И во время огня и вечерних рос
Каждый шаг оценить строго.

Звезды нынче с кислинкой – стреляют, не целясь,
И картинка судьбы разлетелась,
Чтоб сложиться в новый узор – как хотелось.
Пусть летит алмазной чайкой
Колыбельная лету. Не скучайте,
Мы встретимся где-то – в конце печали
И новых дорог начале,
Ведь мы никогда не умрем...