Полнолуние - Главная
Полнолуние - Ольга Афраймович


"История болезни" (автобиография)

Я не владею испанским, немецким, французским.
Мой кругозор остается достаточно узким –
Только любовь, только воздух, и суша, и море,
Только цветы и деревья в моем кругозоре.
(Ю. Мориц)

1. "Выхожу один я на дорогу"
Нет ничего более загадочного для меня, чем авторская песня. Не потому, что это жанр удивительный такой, вмещающий в себя все - от примитивного, под три аккорда, описания своих страданий тяжких до настоящей поэзии и профессиональной музыки. А потому, что это для меня не жанр вовсе - жизнь сама, перепутываясь, переплетаясь с песней, отражая вошедшую через песню силу, не позволяет рассматривать ее лишь как культурное явление. Когда я была маленькая, папа мой так пронзительно спел "Выхожу один я на дорогу", что у меня даже сомнений не возникло, что это всерьез. Говорят, запищала: "Я с тобой!" - ну разве можно отпускать человека одного в такой печали?..
Видимо, мне не удалось повзрослеть. До сих пор попадаю впросак, воспринимая человека через то, что он поет (тем более - пишет сам), несовпадения множатся, но я не отчаиваюсь - кто знает, каким языком говорит наше настоящее, неподдельное я? Когда-нибудь все мы дорастем до нашей собственной песни…
А на дорогу теперь выхожу я - а папа провожает. "Я с тобой"… Мне невероятно повезло. Папа тоже воспринял меня всерьез (часто ли такое бывает?), он слушает и понимает мои песни, переживает их вместе со мной, носит (без моего ведома) мои стихи в газеты и отделы "культуры", помогает в записи альбомов, терпит мои бездоходные занятия…

2. Как я стала дилетантом
Родилась я 1 апреля 1970 года в Алма-Ате и в возрасте несознательном (года еще не исполнилось) в первый раз была перевезена в Иркутск. Так, собственно, и началось путешествие мое по городам, тяжелая наследственность беспокойных предков… В 1975 году мы уже жили в Николаеве, в 1978 - снова в Алма-Ате. Город, в котором не суждено было прожить долго, до сих пор греет меня изнутри - какое-то вечное лето, горы, фонтаны, сады - и огромные звезды… В 1979 году мы вернулись в Иркутск, и извечная тяга к переездам будто бы оставила нас в покое.
Мама моя - якобы историк - а на самом деле просто "птичка на ветке" (как называет ее папа за легкомысленно-отдаленное от реалий жизненных бытие), хранительница нашего тепла. И хранительница надежная: до сих пор в нашем доме пишут друг другу записки, объясняются в любви, шутят и смеются до слез. Папа - физик и лирик - учился в детстве в музыкальной школе, долгое время пытался примирить науку и альпинизм (до сих пор мирит) и на всю жизнь сохранил страстную любовь к музыке, горам и авторской песне. По всем городам возил за собой старые пластинки, и скрипучий их звук вошел в меня, боюсь, гораздо раньше молока и прочих питательных веществ: Рахманинов, Берлиоз, Мендельсон, Вивальди, Бетховен…
Песня тоже вторглась в мою жизнь с самого начала, я росла в поющей семье - папа, тетка, брат как заведут, да в два-три голоса, - сама не заметила, как присоединилась. С братом Марком мы, пожалуй, лучше всего находим общий язык, когда поем дуэтом.
Конечно же, меня отдали в музыкальную школу. Конечно, на скрипку - на чем еще играют примерные еврейские дети? Но тут-то и проявился мой строптивый норов - я бросила скрипку, через год отказалась играть на пианино и ушла с концами в свой дикий мирок, навсегда отделив то, что мне казалось музыкой, от этюдов Черни и добрых учителей (впрочем, об этом в песне Вероники Долиной "Уроки музыки" все есть). Что я потеряла - мне теперь не узнать… Точно также отвратили меня все виды спорта, радости школьной жизни, кружки и дворовые игры, высшая математика, программирование, немецкий язык и "постоянная работа".
Так я стала дилетантом. Во всем.

3. Хвостики мышиные
Бросив все попытки стать "нормальным человеком", к 19 годам я неожиданно стала говорить сама с собой на языке песен - поговорить больше было не с кем, а на изучение всех прочих языков мне никогда не хватало ни усидчивости, ни желания. Слоняясь по матфаку иркутского университета (прогуливая лекцию за лекцией), я попала в Студенческий Театр Эстрадных Миниатюр, компанию таких же бездельников. Ни спектаклями, ни серьезными репетициями в СТЭМе тогда и не пахло - мы собирались, разыгрывали глупые этюды и экспромты, пили водку и … играли в ассоциации. Про меня придумали что-то такое - никто не смог угадать - а я себя узнала сразу, и способ узнавания остался со мной до сих пор. Появилась первая песенка - "Хвостики мышиные", потом сосна одинокая мерещиться стала, прочие деревья и дожди-радуги, и мирок стал обрастать опытом и жить своей тайной жизнью.
Как отражение, в жизни "реальной" возник поселок Аршан - домик с печкой, горы, рисунки, одиночество и спасительная гавань - туда я убегала, бросив очередную постылую работу. И каждый раз возвращалась богаче на жизнь. Что-то там происходило нужное, важное…

4. Обострение
Незаметно вокруг моего "одиночества" разросся первый круг друзей: "математики" и "театралы". Последние врывались в мою тишину с невыносимым (вначале) грохотом и непредсказуемостью. Ну почему бы в марте в 3 часа ночи не встретить Новый Год - с елкой и подарками? И кто мешает людям жениться - ну, не до конца, только до выдачи талонов на водку - и громко играть "свадьбу" (кстати, одна такая свадьба игралась дважды - первый раз фиктивно, второй - по-настоящему…)? Чуть было не выдали замуж (по настоящему!) меня - и платьем запаслись, и автобусом озаботились - да я вовремя опомнилась… А "математики" преподнесли бесценный дар - привели ко мне Сергея Корычева и Евгению Логвинову.
Зимним вечером под очередные талоны устроили праздник. Женя и Сергей наконец-то уступили нашим мольбам и расчехлили гитары… "Свет небесный", "Наш город замело", "Ах, улыбнись", "Цветок", "Мой бестолковый бог"… Вот когда я пропала, совсем пропала, а ведь это было только начало - возвращаясь из Казани, они привозили новые песни - свои и не только, и оказалось, что кроме Визбора и Долиной есть еще Елена Фролова, Эльмира Галеева, Дмитрий Бикчентаев, Андрей Козловский и многие другие авторы, которые, как и Женя с Сергеем, записываются на студии "Сибирский тракт". Болезнь моя стала прогрессировать.

5. Дует ветер нам в лицо
Нет, я возвращалась (с трудом и довольно неуклюже) к попыткам жить "как люди", чуть не вышла замуж, полгода не писала песен, в 1993 году родила сына… - и взбунтовалась новыми песнями. Сыну болезнь перешла по наследству, в 6 лет он придумал такое:

дует ветер нам в лицо
закачалось деревцо
ветер ниже ниже ниже
деревцо все выше выше
конь меня в дорогу ждет
бьет копытом у ворот
на ветру качает гривой
пышна сказочна красива
быстро на коне скачу
я поеду полечу
а там за дальнею рекой
помашу тебе рукой
Буквально через пять минут Антон придумал еще и сказку. Про сестрицу Аленушку и братца ее Иванушку, похищенного волшебными пчелами (живущими, собственно, у самого дома героев в дупле волшебной ели) и спасенного от Бабы Яги сестрицей и храброй мышкой, умеющей перегрызать волшебные веревки…
Песен и сказок Антон больше не писал. Компьютер, телевизор и прочая жвачка… И почему я верю, что сказка возвращается (а может, и "никогда не кончится", как сказал один классик)? Ведь без нее гораздо проще…

6. Полнолуние
В 1994 году я с удивлением обнаружила, что в Иркутске тоже водятся авторы, со своими особенностями, конечно - эдакие медведи пещерные, вымоченные в собственном соку. Ну совсем как я. Творческая студия "Полнолуние" к 1997 году обрела вполне сложившееся (и нестандартное) лицо, обросла попутчиками и помощниками и надолго заполнила мою жизнь до краев - не только концертами и фестивалями…
Я не буду повторяться, на полнолунском сайте и сайте Александра Ощепкова уже написано немало о возникновении и бурной жизни Полнолуния - только несколько слов о том, что мне всегда казалось важным: это не богемная тусовка и не КСП в обычном исполнении. С первых наших встреч у меня возникло ощущение, будто бы посреди поля боя, в краткий момент затишья, мы собираемся в блиндаже, пьем, трезвея, трофейный спирт и поем наши невеселые (потому что военные - а как надо?) песни, чтобы утром разойтись, заняв свои четко установленные (кем?) места. И долго не видеть друг друга, преодолевая неизвестное в одиночку. И я думаю, что это было не столько действием идеи "отца-основателя", сколько следствием самой нашей природы одиночек. Мне кажется, именно эта невозможность принадлежать кому-то или чему-то объединила нас, и она же будет связывать нас дальше, каким бы ветром нас не относило друг от друга…

продолжение следует…