Александр Филатов "Стихи 2003-2004 годов"

2004

В Получасе от Жизни	(Занимается утро, закрываются двери...)
Сверхскорая Помощь	(Сверхскорая помощь - заботливый финиш до станции старт...)
Ярмарка Мага Зины	(Ходил легко и невозможно - е2-е5...)
Глюкоморье	(Земля, я в иллюминаторе, чиню запасные броды...)
Насыщенность и Пустота	(Жизнь - перевал контрастов: схватишь за хвост мечту...)
Досвидания	(Претензий к пуговицам нет - пришиты крепко...)
Сага о Братьях	(Старший брат Боромир за мир боролся всех круче...)
Двое	(Холст облаков метелью снял усталость...)
Послесловие Ветра	(Что ни утро, то вечер - всё чаще сменяются годы...)
Иные	(Они иные - они пьют кровь и летят на свет...)

2003

Подающий Надежду	(Пара выстрелов в небо закат не окрасит алым...)
Серенада	(Летит перелётное небо, плывёт проливная вода...)
Любой	(У меня есть лишь то, что есть у меня...)
На Острие	(Слева - плечистые братцы, справа - прекрасные девицы...)
Не Магистраль, а Змея	(Фотовспышкой вырубив звук...)
Диалектика Переходного Периода	(Переходный период, откуда нет выхода в люди...)
При Всех Делах	(Как будто всё не так, как будто всё "как будто"...)
Баллада о Доблестных Гопниках Добрыни	(Настало настоящее, реальное, как шоу...)
Просто Всюду	(Ночной аккорд из городов и станций...)

2004

Не успеешь упасть - заставляют отжаться,
Хоть движение смысла уже лишено:
Не успеешь дойти - три-девятое царство
Три-восьмым завоёвано и сожжено.

На краю континента будет край океана -
В получасе от жизни всё смазано так,
Что чутьё территорий не лечат стаканы
Разведённого счастья - на сделанный шаг

Кружка адреналина и инструкция свыше,
Как с мажором мешать беспредельное форс -
Здесь земля будет небом, здесь сношены крыши
Под гитарный запил в ритме азбуки Дорз.

И пускай в сердце бьют расставания стыки,
Не зашторивать лица ещё полчаса -
Можно в сумрачных зонах разбрасывать блики
И в районе таможни ловить чудеса.

Есть ещё полчаса - остальное пустое,
Знаю я: времена и созвездья верны,
В получасе от жизни уверенно стоя,
Ибо главное, что я не с той стороны.

Сверхскорая помощь -
Три бочки покоя, скамья запасных,
Плывёшь - не утонешь,
Рука не под руку, слова не под дых,
Зароешь таланты -
Для кладоискателей новая цель,
Идёшь на пуантах -
Прогнувшийся мир не сорвётся с петель.

Сверхскорая помощь -
Взорвать самолёт, чтобы он не упал,
Прореживать сволочь -
Уволить на фирме "Земля" персонал,
Пусть светит планете
Венец эволюции сэр гамадрил
И мать его, йети -
Не каждый наследник, кто здесь наследил.

Сверхскорая помощь -
С печалью в глазах, с тишиною в руке -
Мне станет всего лишь
Последним порогом на бурной реке.
Но страшно, как чёрту,
Сломавшему ногу, взывать к небесам,
Ждать слева по борту
Сверхскорую помощь, dark side of the sun.

Ходил легко и невозможно - е2-е5,
Упал - поставили на ноги едва-едва,
Другой бы выкинул ботинки, а ты опять
Идешь туда, куда не каждому дважды два.

Сумей постоять за товаром, а не ценою,
Сумей постоять за себя и за этих многих,
Возьми то, что вправду нужно - пусть невозможное и хмельное -
Себя удержав в руках и не сделав ноги.

Нет, этот свет не напрокат, нет, ты еще не крот.
Да, предложили - с предложения какой спрос?
Кивнул улыбкой, взял товар и перешёл вброд -
Ты ничего теперь не должен за извоз.

И пусть не хватает слов, а кому-то слуха,
А кто-то уже запнулся о запятые,
Есть ярмарки не для всех - иначе годы проходят глухо,
Открой свою - и увидишь ты, как другие

Идут легко и невозможно - е2-е5,
Идут туда, куда не каждому дважды два,
Где ты не Бог еще, но вышел на острова,
И ничего теперь не жаль, и ничего не вспять.

И пошёл он лесом... то есть очень далеко.

У Глюкоморья белая берёза,
Босая девочка повисла на суку,
Весна, крестьянин торжествует папиросы,
Следы невиданных зверей родив в мозгу.

В когорте идущих лесом мои позывные сосом,
Мои предпочтенья в тюбиках, заполненных пустотою.
Присутствую где-то, где сам Бог улыбался косо,
Зато так легко прочувствовать, кто я и чего я стою.

По будням хожу на улицу, укутанный в два скафандра,
Привязан короткой нитью к созвездию опечаток,
Которые в жизни были, которым читаю мантры
О юной красотке в мини, в панаме и без перчаток.

И вот она - "Дайте руки!" - но лишь обращаюсь Шивой,
Добро хоть не "Руки прочь!" - чтоб вечный каюк почёта...
Я знаю, всё это глюки, я знаю, все глюки лживы,
Но если кулик молчит, мы вырвемся из болота.

Пусть первый путь не попутный, второй вообще попятный,
А третий экстравагантный, но "нэ понымай, как звалы",
Четвёртый есть - он без рельсов, зато до озноба внятный -
Прорваться, забив на полные ожиданиями вокзалы.

Я Шива - так карты в руки, я Шива - так танцы в ноги,
Всё выворотив на шиворот, поправлю я мирозданье,
Козырные мои глюки идееспособней многих,
Фантазии - тоже в противо-зачаточном состояньи.

Банзай! - и под калиострыми глазами земля зажмурится,
Банзай! - и подать рукою до каждого гороскопа,
Банзай! - и вуалехвостые кометы осветят улицы,
Банзай! - и красотки в мини ко мне направляют стопы.

И пофиг, что в Глюкоморье ржавеет прогноз погоды,
И пофиг, что ты не Шива, важнее, что жив и можешь
Присутствовать где-то там, куда улетают годы,
Дымы и воспоминания... что, впрочем, одно и тоже.

Неторопливо взять аккорд,
Неторопливо положить
Его на дно былых страстей,
Пусть перевал - так ты не горд,
Эскорт ответит "будет жить",
И ты восстанешь из частей.
Контрасты пусть - набрать очки,
Места местами поменяв -
Маршруты эти не сложны.
Вот нацепить мир на крючки
Легко, как маленький Зуав...
Аплодисменты не нужны.

Почти безветренный простор -
Искрится утро, как "Кристалл",
Прозрачен вечер, как "Смирнофф".
Что делать, если возле штор
Ты терпеливо утра ждал,
А я - настройщик вечеров?
Удачу тазом не накрыть,
Как не поймать её силком,
Как не понять её вообще.
Всё может, может, может быть,
Когда проходит рубикон
Рассвет в малиновом плаще.

Растаял мир как леденец,
Как леденец растаял весь,
Как из тумана выплыл вновь.
Дурную весть принес гонец,
Что солнца нет, но солнце есть -
Всё перемены облаков.
Всё перемены городов,
Пока перила не сожмёшь,
Пока не встретишься с портье,
Пока не скажет он: "Готов
Твой новый порт к тебе, ну что ж -
Всё будет щас, всё будет тье.

В глазах танцует пелена невнятный танец,
Здесь Досвидания страна, я - досвиданец,
Здесь согревает после всех кульбитов-сальто
Дыханье жаркое восставшего асфальта.

При прояснении туман - куда яснее,
Что важен только Океан, и только с Нею,
А остальное по волнам седым уносит -
Туман и в Африке пространство альбиносит.

Колбасит мысли - от ума не вяжут спицы,
Колёсам не за что в тумане зацепиться,
Всё невпопад - неадекватная картина:
Я рвался ввысь и стал поверхностным, как тина,

Я рвался ввысь и оторвался от тормашек -
Не жизнь и даже не эскиз - косой коллажик,
Где мирозданье колыхается, как пьяный.
Эх, Досвидания, хочу в другие страны!

Итак, итог: душа в Париже ждёт, а тело
Не то чуть-чуть не доползло, не то вспотело
Взлетать настолько высоко, что падать низко,
А раскалённый мозг не тянет переписку.

Курки взведённых состояний. Время Оно.
Звонок будильника прогонит хмарь с перрона.
Мир остановится согласно расписанью.
И Досвидания услышит "До свиданья!"

Все мы братья, по-разному к счастью идущие:
Каждому кустику личные кущи!
Но чтоб не погрязнуть в бесчисленных счастьях,
Вам прочитаю я Сагу о братьях.

Старший брат Боромир за мир боролся всех круче:
Пёр в открытый эфир, как бульдозер по куче.
Из великих имён он навсегда величайший:
Кто-то дальше, чем он - он тут же дальше, чем дальше.
Был он неотвратим, как после пьянки икота:
Во главе Буратин, деревянных, как что-то,
Всех познал назубок - кто по-каковски подкован,
И эскапист Колобок бы не ушёл от такого!
Был серьёзен как мост, который водам не внемлет,
Даже пав во весь рост. Когда он стёр с лица землю,
Взор налился огнём, что впору взвыть крокодилом...
А мир мечтал об одном: чтоб поскорей победил он.
Им не важен процесс, их настроение - финиш,
Даже взглядом небес таких на место не сдвинешь.
И сломался бульдозер - кучу ту не разрушив,
Медитирует в позе сидящего в луже.

Средний брат Виномир был не по возрасту зелен,
Очи в стиле вампир как супермаркет горели,
Мощный комплекс вины в Торговый комплекс вина
Он превращал, пацаны, и сам ложился в нокдаун.
Как горячка бела от замполитрам презентом
Водка-сутра была их основным документом,
С нею двигать приятно философские камни:
Что на солнце есть пятна, а на пятна есть дамы,
Дамы есть ничего, но "ничего" - не увидишь...
И пошло "кто кого" незаметно, как Китеж.
В общем спорить любил до сотрясения мозга:
Чемпион по дебилдингу вновь на подмостках!
Только истина спорами не размножалась -
Вскоре жала шатёр, потом давила на жалость.
Он не то, чтобы даун, но не выдержал срока,
И теперь навсегда он в перспективе глубокой.

А младший брат Титомир легко обделывал дело,
И "Обделай, как я!" по всей планете летело,
И орала толпа его оральные песни,
А пурква бы не па, когда так жить интересней...
Не вещал он в азарте о достоинствах рэпа -
Он не ставленник Партии чешущих репу,
Он понятен козе и божество у пеструшек,
Если дома не все, то он приводит подружек,
Чтобы больше, чем тётя, но меньше, чем леди,
Чтобы лица не в поте, а в рекламном буклете,
Чтоб опять марш-броски через бёдра и попы,
Чтоб до фени мозги и язык до Эзопа...
Но программы от лажи не отлаживал Боже,
И СПИДометр вражий вдруг вылез из кожи...
Орган внутренних дел положив на погосте
Внешних связей, сгорел он, как все падшие звёзды.

Так трое вышли не в масть, но я напомню эпохе:
Сила, мудрость и страсть лишь в бета-версии плохи.
И пусть прекрасное - глупо, а премудрое криво,
Я прошу всех к столу - разгрести перспективы,
Выпьем за понедельник - средство против бессилья,
Чтоб у младшего - цель, а у старшего - крылья,
Чтобы тот воспарил, а не только Вас парил,
Чтобы средний - запил выдавал на гитаре...
И дунет свежестью с моря утро ветра яснее,
Но другая история будет позднее.

Холст облаков метелью снял усталость,
Под снег ушла пожухлая листва,
Короткий день смыкал глаза, смеркалось...
Их было двое после Рождества.

На всей Земле их было только двое -
Ни до, ни после просто не было Земли!
Но изменилось время бортовое,
И замаячила тень третьего вдали...

Пойду, отвечу: Здесь-Сейчас на Может-Там-Потом сменить,
Как Настоящее на Нас... Да лучше вообще не быть,
Чем быть триптихом!
Аперитивом - данс-макабр, а на второе мировой
Войной, сплетением эскадр в пучине страсти роковой,
Чтоб стало тихо.

Десерта нет - сплошной desert, пустыня, и бескрайний штиль
Двоих ушедших не везёт. Весь мир - закат, что было - пыль,
Что будет - время.
Пусть новый день ещё бескрыл, прошёл насквозь - наделал дыр,
Все ощущения закрыл, но падать ниже, чем надир -
Не наше бремя.

Пусть над собой подняться не успеть - я
Ведь тоже не из вольных птичьих стай, -
Но третьим лишним не назвать тысячелетье
И не сказать: "Какое хочешь, выбирай".

Вместо пульса тик-так, вместо неба златые хоромы,
Лишь ночные аллеи кратким эхом тропических стран -
Остальное по ГОСТу, и негру не стать просветлённым,
А простуженной крови не выкрикнуть "No posaran!"

Если двигаться с миром, не появятся двойки в зачётке,
Но появится в воздухе горький привкус сожжённых побед -
Все, конечно, путём, но настолько простым и коротким,
Что другой перевод - вот критерий, забыть или нет

Эти ночи без сна, эти страстные грязные танцы,
Колдовской аромат, заглушавший изысканный фарм -
Мы как ветер сильны и свободны, как протуберанцы,
Что сказали однажды: "До свидания, Жанна д’Арм!"

И почувствовав пульс, всё поставлю на карту вселенной,
Пропуск в космос найду, чтобы небо измерить собой -
Перелётным страницам в книгу жизни врываться мгновенно,
Вырывая при этом листы, где играют отбой.

А второе дыхание ветру верну - пусть метелит!
Здесь не надо иначе, хоть для многих и так не совсем...
Мой оторванный поезд отправится строго по цели,
Будет шпальный район заменителем медленных стен.

Ни к чему опираться на вялотекущие крыши,
Если ждут повороты вопросительных знаков дорог...
А оставшимся скажут, что я не ушёл - просто вышел
В послесловие ветра, в последний, но страстный рывок.

Привет Сергею Лукьяненко

Ночных орудий, что прямо в горло нацелят медь...
Они как люди - хотят напиться и умереть,
В экстазе страсти они целуются до крови,
Чтоб сотни счастий на свет явить от такой любви.

И всё по кругу - в ночные сны их сыны влетят,
Но сны не в руку, когда батяня возьмёт "комбат"...
Насквозь больные отбросят крылья... но до поры
Они иные, они - москиты и комары.

2003

Завтра - вечером ближе, сегодня - короче. Слишком.
Я уже не увижу! - Прощальная фотоспышка.
Я уже не забуду! - Детектора лжи рапорт.
Лишь созвездия будут опять улетать на запад.

Глобус - мёбиус, контур, где двум сторонам тесно,
Но в сугробе усталость проходит - приходит бездна,
Да и в тонкий зазор проходить иногда просто...
Я искал горизонт - оказалось всего остров.

Обогнал себя насмерть, удачу пытал - выбил
Два на три горизонта, и вскачь в дежа вю, в гибель...
И уткнулся в живые цветы - я, прорвавшийся между!
Где бы были мы, если б не ты, подающий Надежду?

Пускай я харизмой не вышел,
Пусть песни мои словно вой,
Но ты унесла мою крышу
Со скоростью сверхзвуковой -
Ловлю все упавшие взгляды,
Соседям даю по рублю,
Чтоб петь по ночи под окном серенады
О том, как тебя я люблю.

Пьяниссимо в доску от счастья,
Фортиссимо как никогда...
Ты есть! А козырною мастью
Здесь будет ответное "Да!"
О, чудо - сошлись все пасьянсы!
Мы рядом. Чего же ещё?
Пусть каждый наш год прозвучит консонансом:
"Oh, yeah!" или "Эх, хорошо!"

По душе лицо - нажимаю scan,
Проживаю сутки, даю отбой,
И пускай контракты не по рукам -
Кто найдёт меня, если я любой?
Я не снайпер, но за уши притяну,
Не строитель, но выстрою даже БАМ,
Разведённое счастье мне ни к чему,
А покой с тишиною - не по зубам.

Устаю - опускаюсь на донья снов,
Где иные доньи не скроют лиц,
Но и там не задерживаюсь я, словно
С самим собою играю блиц.
Приручаю время и жгу сердца,
Подаю надежды, крою пути,
Лишь одно не хочу - ограничиться
Этой зоной актив-нос-ти.

И когда я айсбергом стану вдруг,
Как одна сказала ворожея,
Все приметы клином уйдут на юг,
Не поняв, что это опять же я,
Только скрытый между подводных звёзд -
Я любой и любая моя судьба,
А возможность выступить в полный рост
Оставляю я козырем для себя.

Светлая полоса в чёрных квадратах классики
Делает чудеса монументальной пластики -
На острие действительно всё равно,
Прибыли ли куда и велики ли прибыли,
Спасает ли "туки-та" от три-девятой гибели
И как нам поставить на остриё бревно.

Пройдено "чёт-нечёт" - точностью все подкованы,
Если не брать в расчёт, то получаешь в голову,
В голову не берёшь - получи расчёт,
Но если судьбу на мыло с верёвкой менять не хочется,
Если пора унылой стала и блёклым творчество,
Значит пора - ведь время пока течёт,

А мы не настолько вечны, как водка, фигня и пошлость,
Натянутая на плечи по полную невозможность,
(Крыть нечего да и нечем - какой облом!)
Полно играть в игру, не нарушая правила,
Пусть хиросима.ру всё перепишет набело,
Раз нижнее небо не раздубасить лбом.

...И ностальжи придёт звёздными галеонами -
Будет кровав восход, будет тоска зелёною,
Будет нирвана рядом - бревном поддать.
После проснёшься, бросишь на остриё прощание,
Ветер пройдёшь насквозь и, выкрикнув заклинание -
То самое "туки-та", станешь живой опять.

Фотовспышкой вырубив звук,
Дали лишку - встали без двух,
Жали дальше - пали на дно,
Стали старше - теперь всё равно.

Все камзолы сдав напоказ,
Стал я гол, как Кара-Богаз,
Сила есть, а мани не на...
До свиданья - пока без меня!

Пубертантный возраст - салют!
Там не так и здесь вам не тут:
Баобабочка, четыре бревна -
Бум большой, да не Бах ни хрена.

Фотовспышкой вырубив звук,
Дали лишку - встали без двух,
Жали дальше - пали на дно,
Стали старше - теперь всё равно.

...и вновь осознал в послезавтрашнем пьянстве
Ошибки одной непомерное бремя:
Везде, где я был, находилось в пространстве
И всё, что я делал, я делал во время.

Переходный период, где вакуум больше пространства,
С пустотой в головах умно жали, зло жили, и вот
Заложили фундамент золочёной страны декаданства,
Заменив мегадансингом каждый приличный завод.

Переходный период, куда невозможно домчаться, -
Он нисколько не против, напротив он полностью за
Беспредельною полночью, где Петропавловск-Камчатский
Заползает в сердца, перед тем ослепляя глаза.

Но намеренье твердо - в глазницах по две кастанеды,
Станешь первым легко и ритмично, как три-два-один,
Только что делать, если зовёт бесконечное небо,
А на этой планете не выросло выше вершин?

Лишь дорога назад - падать ниже нуля, как ни пошло
Объяснять, что стоять и не двигаться хуже вдвойне.
Никуда с ниоткуда - не здесь, а в грядущем и прошлом,
Наверни же страницу, читай на другой стороне.

Переходный период. Иди, но пока не уверен,
Не гони - не ямщик, даже если услышишь слова,
Но не те, что ты хочешь, дождись, и откроются двери
Кодом три-два-один-ноль... минус один-минус два.

Да, я при всех делах, ведь без меня ни с места
Ни товарный поезд, ни коварный план.
Не разберёт Аллах, с какого переезда
Был запущен мной весь этот тарарам.

Но даже если пью, веду себя прилично,
Только знаки свыше всюду нахожу:
Обратный адрес "Бог". Куда? "В сознанье, лично" -
Так я литры в литеры перевожу.

Мои густые мысли строятся в шеренги,
Но волшебный голос твой - развеет смог:
Лови волну, любимый, и танцуй меренге,
Двигай тем, чем двигать никогда не мог!

Ты отцепи вагон - ведь это очень просто,
Твой товарный поезд пусть езжает сам,
Сегодня лёгкий сон, сегодня острый воздух
И беспечный путь по навесным мостам.

Кровавые фотообои.
Обделавшись легким испугом,
Продолжу слагать эту песню.

Три миллиарда баксов, как и зрителей - недаром
Ядрёные взрываются, крутые стали всмятку,
По яйцам Терминатор бьет поставленным ударом -
"Добро без кулаков, как я, не сделавший зарядку".

Кащеевы слова от антимата засвистели:
"О хренов переводчик! Ты лишил меня наследства!"
Рекламный блок, поскольку неоправданные цели
Оправдывают только очень кругленькие средства.

Семнадцатая серия "Мы - эти, экстрасенсы" -
Кащей, конечно, слаб по современным спецэффектам,
Но бросил взгляд задумчивый, как на златые пенсы,
И Шварц стал неосознанно летающим объектом.

"Умеришь прыть - научишься летать", как говорится,
Но встанет он, железная башка его ни дуба,
Ни прочей древесины дать не может - Может злиться:
"Ты кончика иглы боишься, валенок беззубый?

Я иглотерапию начинаю!" - игломёты
На боевых позициях, сокрытые туманом,
Ежи, шприцы и ёлки в ход пускаются без счёта...
Вот только результат, как новый год для наркомана.

Кащей, символизирующий мудрость вековую,
Как никогда, на третий месяц склонен к компромиссу:
"Признай мою победу, Шварц, и отблагодарю я
Тебя - на пару сотен лет взаймы дам Василису". -

"Неверная команда!" И под музыку Россини
Стал Терминатор бледен, неустойчив и неистов.
Но что это? Влетают славны гопники Добрыни,
Размазывая камеры по лицам журналистов.

А сам Добрыня весел и предельно лучезарно
К соперникам подходит: "Чё махаетесь-то, братцы?
За баксы? Не за баб?! Дык это ж вроде не угарно!
Ходи сюды, братва, тут без бадьи не разобраться!"

Несут два шкафа высокооктановое зелье -
Кусты да без Royal’я, как без слушателя слово.
Все драки - сгоряча, вот с горячительных - веселье,
Лишь слышится: "Ик-Итич, наливай давай по новой".

И на четвертый месяц не сумели передачку
Спасти ни философия, ни элементы флирта...
Кащей схватил пожизненную белую горячку,
А Терминатор, ржавый от разбавленного спирта,

Окрестными бойскаутами сдан металлоломом.
Добрыня ж со-товарищи в тумане исчезают,
И все попытки кончить их окончатся обломом -
Поверь, не всё то падает, что изредка летает.

Последние герои с ними рядом не лежали,
А если и лежали, то, пожалуй, героини.
Их имена, навеки занесённые в скрижали,
Запомнятся как доблестные гопники Добрыни.

Я буду дальше непройденной дороги,
Буду дальше твоих дежурных "здрасьте",
Буду дальше того, кто сделал ноги,
Буду дальше, чем адреса на сайте.

Я буду ближе, чем мне подали руки,
Буду ближе, чем прозвучали трубы,
Буду ближе оконченной разлуки,
Буду ближе, чем поцелуи в губы.

Не нужна она - не застопкранишь мир,
Звезда упала - меньше ли на небе чуда?
Дверь одной ладонью хлоп, но за дверьми
Я буду тот же, я просто буду всюду.