Андрей Земсков "Колокольное Дерево"

Скоморохи	(Назад потихоньку (попытка - не пытка)...)
Колокольное дерево	(Как отрежется все то, что отмерено...)
Прокаженная церковь	(Прокаженная церковь на заброшенном небе...)
Там, где ты живешь	(Белый самолет...)
Синяя Птица	(С утра он спускается в бар...)
Хабаровск - Москва	(Телевизор накрылся, сломалась кровать...)
Памяти Янки Дягилевой	(Сбитые пальцы, порванные струны...)
Робинзон	(Настанет день с печатью "нигде"...)
В таежном тупике	(Что-то каждый божий день...)
Рок-н-рольные страдания	(На берегу реки - угрюмый город...)
Песенка про имидж	(Нет жизни вроде, - а песни валят...)
Маня	(Кружит снег по мелколесью...)
Зимняя быль	(На четыре стороны - распятая гарь...)
Скоморошья сказка	(Закрутило, понесло...)
Баллада о Владимире Высоцком	(Вот опять поэта кличут бардом...)
Яблочный Спас	(Пьяный скрипач скрипку разбил о стену...)
Чужие звезды	(В Стикса сырую пойму...)
Старик	(Дорога - судьба, провода - путеводные нити...)
Памяти Николая Рубцова	(Все березы, березы...)
Дорожная	(У последнего разъезда...)
Подорожник	(То ли с гуся вода, то ль из гуслей дрова...)
Иван-чай	(Ничего не отвечай...)
Посвящение шестидесятникам	(На окошке - кружевца. Только делать нечего...)
Песня последних романтиков	(Казалось, - что нам грустить о прошлом...)
Осенняя	(Как просто приходит осень...)

Скоморохи

Назад потихоньку (попытка - не пытка)
Клубок отмотаем столетий на семь.
Все дальше по полю уходит кибитка
И скоро, должно быть, исчезнет совсем.

Какое нам дело до этой повозки,
До этой эпохи, - чего там решать?
Но свистнули резко соленые розги,
Чтоб знал скоморох, как людей потешать!

Веселое время тасует колоду:
Направо шестерки, налево тузы.
Судьба скоморошья - пить горькую воду
Последнего снега и первой грозы.

Для сирого сброда, для нечисти пьяной,
Для солнца и ветра на стыке эпох -
На сломанных гуслях слепого Бояна,
На дыбе, на плахе играй, скоморох!

Все глуше шаги, как по доскам помоста,
Светлее дорога, темней небосвод.
Хоронят шутов за оградой погоста,
Чтоб не разбудили усопших господ.

И все же не рвется волшебная нитка,
Звенят колокольцы, скрипит колесо.
Все дальше и дальше уходит кибитка,
Все ближе и ближе горит горизонт.

ноябрь 1999

Колокольное дерево

Как отрежется все то, что отмерено, -
Припаркуется машина к обочине.
Там растет на склоне старое дерево.
Вместо листьев у него - колокольчики.
Забредет ли в те края чудо-облако,
Дунет ветер, - не беда, мол, что листьев нет, -
На вершине закачается колокол,
Что постарше остальных, побасистее.
Загудит-заговорит медь зеленая,
Золотые колокольца ответят ей, -
И взовьется к небу песнь перелетная,
Словно стая певчих птиц, из густых ветвей.

Припев:

Колокольное дерево
С тихим звоном закачается.
Души тех, кто отчаялся,
прилетают сюда.
Кто сложил песню верную,
Да не знал - спеть позвонче как,
Прорастет колокольчиком, -
и беда не беда!

Бродит осень по дорогам растерянно,
Тучи тянутся к небу тяжелые,
Задевают колокольное дерево,
Обрывают колокольчики желтые.
И летят они с ветвей, словно с глаз долой.
Но идущий по дождю аки посуху
Подберет их пешеход, оботрет полой
Да приладит к почерневшему посоху.
А когда устанет по свету Божьему
Ковылять да с ветром силами меряться,
Он поставит посох в пыль придорожную.
Может, пустит корни новое деревце?..

Припев.

июль 1999

Прокаженная церковь

Прокаженная церковь
На заброшенном небе.
Все - о водке, о хлебе,
А она - о себе.
Прокаженная церковь, -
Ей не надо свободы,
Ей бы только чтоб годы
Не тянули к земле.

Прокаженная церковь -
Сельский клуб у дороги, -
Отлученные боги
Да в подвале вода...
Все - о войнах, о ценах
На солдат и на порох.
А ей пропасть да не скоро
Возвернуться сюда.

Прокаженная церковь
На пределе, на грани.
Подорожник на ране -
Как обрез в образа.
Вместо паперти - сцена
Для веселого лада.
Только из-под оклада
Покатились глаза...

Как же быть ей? - ответа
Ниоткуда не слышно.
Вроде солнышко вышло,
А в округе темно.
Вот и песня допета.
В небе звездочки тонут,
Опускаются в омут
Да на самое дно.

июль 1997

Там, где ты живешь

Белый самолет
в небе прочертил
полосу крылом.
Так и мне давно
выбить "башмаки"
и взлететь пора.
Там, где ты живешь, -
лето круглый год,
море за окном.
Там, где я живу, -
северо-восток,
сопки да ветра.

Там, где я живу,
вечером в сельпо
очередь гуськом,
Грязно-серый лед,
задержался март
на календаре.
За окном тайга.
А мне бы поглядеть
хоть одним глазком,
Как ты там живешь,
как цветет миндаль
на твоем дворе!

Припев:

Послушай,
пришли мне в конверте на север
Луч солнца,
что южные пляжи палит!
Всю душу
мне выстудил северный ветер,
И песни
не греют, и сердце болит.

Там, где ты живешь,
яркие огни,
дискотечный шум,
Тает эскимо,
крымская волна
плещется у ног.
Но издалека
вспомни обо мне,
я тебя прошу,
Напиши письмо
и вложи в конверт
солнце между строк.

Здесь, на северах
много лагерей
и секретных войск.
Нынче пацаны
чаще, чем из "зон",
из частей бегут.
В сорока верстах
от меня лежит
город Комсомольск,
И недалеко
есть еще райцентр -
Солнечным зовут.

Припев.

Скоро и до нас
добредет Весна,
схлынут холода,
Вскроется река,
грянет ледоход,
станет потеплей.
Чаще я теперь
в облака смотрю:
может быть, когда
Белый самолет
пролетит еще
памятью моей...

ноябрь 1999

Синяя Птица

С утра он спускается в бар
С остатками денег и совести.
Его погорелый театр
Уехал (гастроли по области).
Замену актеру найдут:
Его амплуа, как болония,
Линяет. До Гамлета ль тут?.. -
Сыграть бы под старость Полония...

Ах, муза-подруга, разбившая лиру
О камень, забытый в душе!..
А дома - супруга и счет за квартиру,
И дочка - невеста уже,
И разные мелочи скромного быта
Обычной культурной семьи...
А где-то любовь его ждет, позабыта
На краешке плоской земли.

Он с водкой мешает ликер
(Гулять так гулять! - однова живем).
Он - провинциальный актер.
Но все-таки самое важное -
Что сбудется время, когда,
С обжитого места сорвавшись вдруг,
Он все же уедет туда,
Где Синяя Птица клюет из рук.

Ах, Синяя Птица, простая девчонка,
Его театральный роман, -
Листает страницы и шепчет о чем-то
Таком, что - сойти бы с ума
И в общем вагоне щекою прижаться
К стеклу, и в себя заглянуть.
Ему - тридцать восемь, а ей - восемнадцать.
Далекий заснеженный путь...

Купить бы обратный билет -
И лента закрутится заново:
Звонок. поцелуй, хэппи-энд,
Как в фильмах Эльдара Рязанова.
Но где тот вокзал для двоих
На шаре земном без окраины?..
И пьет он, спокоен и тих,
С утра, словно вор...обокраденный.

Ах, музочка-муза, потеряна виза, -
Никак не вернуться к тебе!..
На сердце - обуза, в углу - телевизор,
Футбол и т.д., и т.п. -
Различные мелочи скромного быта
Обычной культурной семьи.
А Синяя Птица давно позабыта.
И краешка нет у земли...

февраль 1999

Хабаровск - Москва

Телевизор накрылся, сломалась кровать,
И волков постреляли тамбовских,
Обломились концерты в Москве - наплевать,
Не подохну без башен кремлевских.
Я - соленый, но крепкий пока огурец:
Знает время свое всякий овощ.
На столице поставлю большой Красный Крест.
Не спеши ко мне, "Скорая Помощь"!

Не спеши! Я воскресну еще по весне,
Хоть она, говорят, и не скоро.
Обжигает мне щёки хабаровский снег,
Бесприютный, как весь этот город,
Где над сонным Амуром туман серебрист,
А в подъездах - решетки да цепи,
Где собой заслоняет отель "Интурист"
Купола Иннокентьевской церкви.

Потому-то, наверно, и стынет тоска
На иконах, на лицах прохожих.
Отправляются рейсом "Хабаровск-Москва"
Только наши виденья, похоже.
Самолеты летят далеко-далеко.
Снятся сны мне, что будто в Москве я -
И стою у метро, попиваю пивко,
Знаменитого "Деда Матвея".

декабрь 1999

Памяти Янки Дягилевой

Сбитые пальцы, порванные струны,
Несыгранных концертов шипы и розы,
Знаки Зодиака, свастики и руны,
Железные браслеты, кровавые слезы.

Сиреневое небо, серебряный ветер,
Живые имена под мертвой водою,
Колючих ограждений угрюмые дети,
Двадцать восемь песен, взятые с боем.

По семи кругам сумасшедшей карусели,
По как попало брошенным звездам,
Слово - с ветки голоса сорванное семя,
Домой скорее, домой, пока не поздно, -

Туда, где можно просто улыбаться,
Просто помнить и дышать покоем...
А порванные струны, сбитые пальцы
Унесет река и от сглаза скроет.

август 1993

Робинзон

Олегу Медведеву

Настанет день с печатью "нигде",
Зашьет крестом дырявую грудь,
Начертит круг на черной воде, -
И ты по ней отправишься в путь.
И будет штиль, как матовый шелк,
И будет свет и парус волной,
И старый эльф нальет посошок
Без всяких там "еще по одной".

И день сорвет, как путы, печать:
Быть только здесь - особый резон.
Твоя Весна останется ждать
Тебя в порту навек, Робинзон.
А ты пойдешь по черной воде
Сквозь времена, сквозь войны миров -
Компас в руке, звезда в бороде,
Как стоп-сигнал для встречных ветров.

И вот итог - механик исчез,
Радистов нет, у них перекур.
Твой позывной не смогут прочесть
Ни автохтон, ни хмурый авгур.
Что ищет он, твой внутренний ян,
Пещерный гном - хранитель судьбы?
В долине снов предутренних стран
Встает рассвет по зову трубы.

Вставай, рассвет, срывай паруса,
Мешай с огнем динитробензол,
Стирай следы, взрывай полюса, -
Пусть все к чертям летит, Робинзон!
А ты построй на острове дзот,
Зарой сундук со сворой собак.
Пусть бороздят ветра горизонт, -
Им не найти твой архипелаг.

январь 2000

В таежном тупике

Что-то каждый божий день
Пустота в бумажнике...
Как живете-можете,
Братья мои, бражники?
В баре-ресторане ли,
За рулем ли "Крауна",
Старики-старатели
Рашен-андерграунда.

А я в таежном тупике
У прогоревшего костра
С тяжелой кружкою в руке
Веду беседу за астрал.
Вокруг летают НЛО,
Стремятся выйти на контакт.
Только сегодня, как назло,
Мне не контачится никак.

Что ж вы, гуманоиды -
Люди ненормальные,
В нашем ГУМе ноете:
Мол, цены аномальные?!
В мир наш по пришествии
Изменились лицами:
Были вы пришельцами,
Стали - проходимцами.

А мы в таежном тупике
Гудим до самого утра,
Пока Гудбай с косой в руке
Не крикнет в ухо: "СПАТЬ ПОРА!!!"
А для меня такой привал -
Как для будильника буддизм.
Один известный генерал
Сказал бы проще: "Ну, за жизнь!"

Что же вы, радетели,
Бражники родимые,
Йеговы свидетели,
Судьи-подсудимые?
Куры вам пока неслись
Золотыми яйцами,
Грянул Апокалипсис, -
Плакать ли, смеяться ли?

А я в таежном тупике
Вдыхаю тишь да благодать.
Одним не выйти из пике
И век свободы не видать,
Другие гонят самогон,
А третьи садят самосад.
А я играю рок-н-ролл,
Как триста лет тому назад.

Раскололся пополам
Мир - кусочек сахара:
Половинка - Шамбала,
А половинка - Шамора.
Золотник-серебряник,
Перезвон вагончиков...
Кануло в безвременье
Время Колокольчиков.

А мы в таежном тупике
Глядимся в небо чуть дыша,
А там на каждом облаке
Тоскует чья-нибудь душа.
А здесь, как мутное стекло,
Блестит унылая река,
Да все летают НЛО
Над угольками костерка.

январь 1999

Рок-н-рольные страдания

На берегу реки - угрюмый город,
А наверху над ним - совсем другой.
Ах, кабы знать, в каком посуше порох,
Я б искру высек и пошел домой.

А в них обоих ждут чего попало -
То НЛО, то выборов царя.
А вот чего еще нам не хватало?
Да ничего, короче говоря!

Досталось нам от рольного от рока,
Сиречь планиды. Ох, чтоб я так жил!
Ах, кабы знать, куда ведет дорога,
Ее благим бы я матом обложил.

Телеэкран, - а в ем бушуют страсти:
Картонный меч с фанерным со щитом.
Избави нас от этакой напасти,
Спаси, отец родной Гребенщиков!

Европа - плюс, а дальше - полный минус,
Пацифик спутан с фирмой "Мерседес".
В Чечне - Шевчук, в болоте - "Наутилус",
"Алиса" - та ваще в Стране Чудес.

Свари мне щи, товарищ Макаревич,
Братишка Чиж, откупори нарзан.
Такая жизнь у нас пошла теперичь:
Чем дальше в лес, тем больше партизан.

Пора на рельсы вывести дрезины!
Эх, обмануть свою планиду бы!
Нале-напра - Калиновы осины,
А впереди - Ревякины дубы.

А на дворе инфляция лютует,
Который год стабильности я жду.
Ах, кабы знать, откуда ветер дует,
Я б не справлял против него нужду!..

май 1996

Песенка про имидж

"Если тебе комсомолец имидж -
Имидж крепидж делами своимидж!"
(советский фольклор)

Нет жизни вроде, - а песни валят.
Нет денег вовсе, - а пью горилку.
От фестиваля до фестиваля
Пишу, малюю, кладу в копилку:
"Авось, когда-то и пригодится, -
Себе шепчу я. - Ну, вот увидишь!
Ну, а покамест не засветился,
Играй бесплатно, паши на имидж".

Или в стихах рекламу ляпай,
Или в кабак влетай на блюде,
А для души - лабай со шляпой, -
Народ у нас искусство любит.
Другие едут - учат идиш,
Кладут в несессеры консервы,
А я работаю на имидж -
Даю бесплатные концерты.

Про этот имидж мне рассказали:
"Под шоу-бизнес нужна раскрутка.
Вон Розенбаум - в Колонном зале:
Дуэт с Кобзоном - вот это круто!
В друзья набейся крутому боссу,
Что сеет баксы и сорит ими ж.
Такой приятель зовется - спонсор,
А твоя морда при этом - имидж.

Чтобы из искры вышло пламя,
Стань дискотечным дискоболом,
Сфотографируйся на память
(И на плакат) с Маккартни Полом.
И, кстати, пол смени-ка, слышишь, -
На трансвеститов нынче мода.
Зарядишь клип, - и новый имидж
Твой будет крепнуть год от года!"

Спасибо, братцы, вам - кроме шуток -
За трезвость мысли! Все понимаю,
Но - извините - я не могу так:
Боюсь, доверья не оправдаю
И, на какой-нибудь раут светский
Взойдя, как будто стрелец на плаху,
Рвану рубаху, хлебну "Стрелецкой"
И рявкну: "Суки! Пошли вы .....!!!"

И новый имидж вмиг растает, -
И старый имидж, злой и темный,
Выпив еще, переломает
В Колонном зале все колонны.
А в плане выпить на столе ведь
Всего полно - "Тройного" кроме.
Пожалуй, все же прав был Лебедь:
Главней всего - погода в доме!..

Плевать на имидж! Я вместе с вами!
Хоть оба уха уже не слышат,
Но я поеду на фестивали,
Со мною вместе поедет крыша.
Она поедет - я зацеплюся,
Со встречным ветром умру-воскресну.
В любом безумстве есть свои плюсы.
Безумству бардов поем мы песню!

апрель 1999

Маня

"Взяли Маню на кармане..."
А. Розенбаум

Кружит снег по мелколесью, -
Мне на это наплевать.
Я спою, ребята, песню
Про девчонку, Маней звать.
Родилась она в Сибири,
Где медведи водку пьют
И где "снегири-не гири"
По башке, как гири, бьют.

Вышел Мане час потехи,
Делу - времени пятак:
Посещала дискотеки,
Пела хором токи так,
Отшивала мэнов лихо, -
И решил честной народ:
Маня - клевая чувиха,
К ней не всякий подойдет.

Десять классов пролетело -
Только за уши держись.
Маня у окошка села,
Думу думает за жисть.
Быть бы знатною дояркой,
Прозябать среди скотин.
Но в колхоз приехал яркий
Заграничный господин.

То ли менеджер, а то ли
Просто спонсор - не поймешь.
Обозвался Анатолий,
Взял за здорово живешь
И увез ее в столицы,
Неженатый - холостой.
Стала Манечка певицей,
Стала Маня поп-звездой.

Год проходит: клипы, диски,
Заграничное турне.
Маня спикчет по-английски,
По-французски компроне.
Не искать бы лучшей доли,
Но дала фортуна крен -
И продюсер Анатолий
Капитально погорел.

Суд недолго продолжался,
Присудили Колыму,
Чтоб не сильно обижался -
С конфискацией иму...
Но купил он адвоката
На последние гроши.
Вышел чистым, как когда-то, -
Всех вещей - ума палата,
Перстень в сорок два карата -
И ненаточены ножи.

Маня тоже ходит нищей,
В кошельке бряцает медь.
Дайте девушке две тыщи
До Сибири долететь,
До родимой до мамани,
Чтоб обратно родила...
Взяли Маню на кармане -
Вот такие вот дела!

Маня парится на киче,
Анатолий шлет привет.
Он раскручивает нынче
Голубой супер-проект.
Где ты, счастье в личной жизни?
Где ты, девичья краса?
Ах ты, волчий шоу-бизнес,
Распроклятая попса!..

ноябрь 1999

Зимняя быль

"Истоптали весь снег
на крыльце у милицейской вдовы..."
А. Башлачев

На четыре стороны - распятая гарь.
Как ни бей поклоны, не сносить головы.
В проруби крещенской захлебнулся январь.
Семеро по лавкам у гражданской вдовы.

С вечера лучину попоздней зажигай:
Ночь долга, а все же до утра не заснуть.
Бродит с колотушкой по Европе бабай.
Скорый бронепоезд отправляется в путь.

Рельсы в два ряда, да не добраться домой.
В топке паровозной догорает Лазо,
Виноватый стрелочник лежит под Стеной,
Черти крутят Красное свое Колесо.

Взбалмошною ведьмой воет вьюга в трубе,
Раздирает грудь тоской осиновый кол.
Вышло в поле времечко с ножом в рукаве,
Словно сквозь века на Русь татаро-монгол.

"Пустим петуха - глядишь, повыгорит жир!" -
Да только как унять потом увечный огонь?
Где для тела - водка и попса - для души,
Там не портит воздух даже трупная вонь

И на четыре стороны распятая гарь.
Как ни бей баклуши, не сносить головы.
Три сосны роняют слезы - бабий янтарь.
Занесло по крышу дом веселой вдовы.

январь 1995

Скоморошья сказка

Памяти Александра Башлачева

Закрутило, понесло
перекати-поле
То ль случайно, то ль назло -
по недоброй воле.
Веселись, гуляй, чудак!
А в нашем доме все не так:
Скучно в доме нашем, -
Не поем, не пляшем,

Только пьем по-черному
до горячки белой.
Стекла закопченные,
да не в стеклах дело:
Просто снова темнота
Отворяет ворота
Для друзей сердечных -
Мастеров заплечных.

А кругом все гладь да тишь,
серые заплаты.
Отчего же ты молчишь,
скоморох патлатый?
Иль, тоску в себе глуша,
Отказалась петь душа?
Или просто нету
Выхода куплету?

То не блажь, а благодать,
то не быль, а сказка.
Ни просвета не видать,
но ясна развязка:
Через реку нет пути,
Коль ручей не перейти.
Так что ж мы мутим воду,
Не узнавши броду?

По добру ли кулаки,
по душе ли сказки?
Развяжите языки,
бубенцы валдайские,
Разведите стукача
На чекушку первача.
А под ту чекушку
Выдайте частушку!

Пусть порадуется лох,
лопнет пусть со смеху:
В рай уходит скоморох
босиком по снегу.
Вот и весь недолгий сказ, -
Перезвон да свистопляс.
Только нашей сказке
Долго до развязки...

март 1995

Баллада о Владимире Высоцком

Вот опять поэта кличут бардом
За его простой гитарный строй.
Он свой путь заканчивает стартом,
А стартует с финишной прямой, -
И сладкоголосая эстрада
С хриплым его криком - на ножах.
Жизнь, как скоростная автострада,
Проверяет нас на виражах.

Все не так, - поется в песне старой,
Только струны все - одна к одной.
Вот шагает он, поэт с гитарой,
Запрещенный и полублатной,
Мимо скверов и трибун спортивных,
Где его афишам места нет,
Мимо зданий административных.
Время, где твой черный пистолет?
Или даже пули тебе жалко?
Ствол миниатюрен и ребрист,
Выстрелит беззвучно...Зажигалка!
"Прикурите, гражданин артист!"

Он обиду, будто бы гранату
Без чеки, сожмет: "Физкульт-привет!"
И по осевой, как по канату,
Полетит в авто на красный свет.
А гаишник-Время - тот, в стакан кир
Наливая, будет говорить:
"Нынче барда тормознул с Таганки...
Ох, и дал ему я прикурить!.."

Все не так, конечно же, как надо,
Кодексам и визам вопреки.
И шумит в Москве Олимпиада,
И следят с Олимпа старики:
Всем раздали сестрам по серьгам ли?
На сто первый - и дела с концом!
А на скользкой сцене стонет Гамлет
С черным ибрагимовским лицом, -
И нелепа мысль о лицедействе
Там, где фарс с трагедией "на ты".
Но нарушен распорядок действий,
И сметает занавес цветы...

Где бродили сплетни по базарам:
Мол, сидел, мол, снова водку пьет,
Мол, жена - француженка недаром,
Мол, не даром - за деньгу поет, -
Там от Магадана до Парижа
Из раскрытых форточек неслись
Песни, что бывали к жизни ближе,
Чем сама расхристанная жизнь.

Стерта позолота, смыта сажа, -
Воинский салют, земной поклон.
Дальше будет только распродажа,
Бизнес предприимчивых времен.
Изваянье - Командор, Икар ли:
За спиной гитара, словно нимб,
Кони-крылья, - золоченый карлик
Саваном спеленутый, над ним...

Улеглись молва и кривотолки:
Хочешь - пей, а хочешь - песни пой.
Но опять из плена рвутся волки,
Сыновья опять уходят в бой!
Пусто место не бывает свято.
И кричит он, крик свой унося:
Я вернусь! Мы встретимся, ребята!
Место встречи изменить нельзя.

июнь 1999

Яблочный Спас

Памяти Веры Матвеевой

Пьяный скрипач скрипку разбил о стену,
Плачет в углу, плечи по-детски съежив.
А за окном ночь постепенно тает,
Пахнет асфальт росной травой утра.
Кажется, все это давно было
С кем-то другим, но коротка память.
Прожита жизнь и со стекла стерта
Словно смешной гномик из старой сказки.
А за окном стали деревья старше,
Все как всегда, только чуть-чуть больнее
Видеть глаза тех, кто уходит следом,
Тех, кто еще любит глядеть на звезды.
Солнечный луч тянется тонкой нитью,
Жалко, но нет в сказке ни капли веры,
Что по земле скоро пройдет Август,
Что принесет много красивых яблок.
Яблочный Спас - грустный, как смех Грина,
Поезд ушел, рельсы дрожат мелко.
На небе свет птичьим сошелся клином,
Что-то на юг птицы летят рано.
Белый платок руки держать устали.
Лопнула нить, музыки нет больше.
Пьяный скрипач плачет среди осколков,
Вторит ему голос разбитой скрипки...

август 1996

Чужие звезды

В Стикса сырую пойму
Не отойти врагу.
Словно патрон в обойму,
Слово вложи в строку.
Пусть оно звонко ляжет
Громом перед грозой,
Кровью на камуфляже,
На лепестке росой.

Там, где закат на скалы
Льет золотую медь,
Где уцелеть - немало,
Но надо еще суметь
Былью пройти сквозь небыль,
Пылью сквозь первый страх.
Там зажигает небо
Звезды на блок-постах.

Припев:

Чужое небо, чужие звезды,
Воды во фляге - всего полкапли.
Кто был за речкой, тому не просто
Забыть о звездах под сапогами.

Там темноту тревожно
Рвут огоньки ракет,
В черной пыли дорожной
Ждет разрывной рассвет.
Звякнет коса о камень,
Вспыхнет в ночи свеча.
Звезды под сапогами,
Звездочки на плечах.

А ты не тушуйся, парень, -
Это последний бой!
Кто был с тобою в паре,
Двинул другой тропой.
Ты же прошелся пеклом,
Но не на страх - на риск.
Сыплются с неба пеплом
Звезды на обелиск.

Припев.

февраль 2000

Старик

Дорога - судьба, провода - путеводные нити,
Опять электричка-собака виляет хвостом.
Когда я уйду, вы меня до дверей проводите,
Когда я вернусь, что-нибудь соберите на стол.

От встречного ветра шальная душа замирает,
Сойду на перрон покурить - и она заболит,
Когда вдруг услышу, как вальс на гармошке играет
За вшивую мелочь небритый седой инвалид.

Герой-ветеран, обыватель, строитель, старатель
Не то, что от хлеба - от синего неба отвык.
Скажи мне, старик, почему мы живем Христа ради
В великой стране под пятой разжиревшей братвы?

Кому - пироги, а кому в лучшем случае - корки:
Другим помогаем, а сами сидим на мели.
Скажи мне, старик, для чего нам чужие разборки -
И тем пацанам, что без счета на них полегли?

За что это все? За какие такие ковриги
Взрывают жилые дома в непроглядной ночи,
И гонят жидов из Ростова, а русских из Риги,
И души меняют на "бабки" - да только на чьи?

И бредни с экрана несет голубая эстрада,
Где пошлость под видом искусства течет через край?..
А впрочем, старик, ничего отвечать мне не надо.
Ты лучше тихонько "Амурские волны" сыграй!

ноябрь 1999

Памяти Николая Рубцова

Все березы, березы
Вдоль осенней дороги -
Невесомые строки
невеселой судьбы.
Загрохочет ли поезд,
Застрекочут сороки, -
Все дороги, дороги,
все столбы да столбы...

Ах, и сам я не знаю,
Отчего и откуда
Жду неясного чуда:
не бывает чудес.
Плачет серая птица
И, туманом окутан,
Как свеча, догорает
стеариновый лес.

За дорожною пылью
Я полоску косую
Золотого заката
не могу разглядеть.
С придорожных колодцев
Журавли голосуют,
Потому что не могут
на юга улететь.

К староструганным срубам
Север их приторочил.
Вологодская осень
среди сонных полей
Отзывается эхом
Недописанных строчек, -
И березы, березы
вдоль дороги моей...

февраль 2000

Дорожная

У последнего разъезда
Ветки железнодорожной
Огонек мигнул, качаясь у состава нахвосте.
Вот мое святое место -
У плацкартного окошка,
С дымовым коктейлем тамбур да казенная постель.

По бессоннице собрата
Я в попутчике узнаю.
Ах, вагон семидесятых, недозволенные сны!..
Отпусти меня обратно
К моему больному краю,
Край земли и океана, край обломанной луны!

Пусть колесная морзянка
Известит родных и близких:
Не скучайте, мол, отчалил от отчаянной хандры, -
В городах теперь, мол, зябко,
Там дома как обелиски.
А в дороге - степь ночная да цыганские костры

За моим окном плацкартным.
И по радио Митяев,
Как обычно, под гитару, в унисон с попсой поет.
Дембеля играют в карты,
Тепловозик еле тянет,
Где еще совсем недавно паровоз летел вперед...

сентябрь 1997

Подорожник

Сергею Денисенко

То ли с гуся вода, то ль из гуслей дрова,
То ли яма-канава, то ли неба канва...
Удержи мою кровь, подорожник-трава -
Мне надеяться больше, ох, не на кого.

В поле воин-курган,
В поле воет ураган,
А друган-уркаган
завязал, завязал:
Он лежит на печи,
Думу думает, молчит.
А ему б собрать харчи
да рвануть на вокзал.

Долог путь по земле, а до неба семь верст.
Запрягай, машинист, свой веселый табун!
Полетим с ветерком, а угодим под откос -
Так ведь это же я сам туда повернул.

То не блюз и не твист.
Не цыганский пересвист.
Ну-ка вжарь, гитарист,
чтобы мертвый плясал,
Чтоб до тверди доплыть,
Чтоб до смерти дожить.
А я тебя, так и быть,
провожу на вокзал.

Слышь, старик, не горюй, коль с молитвой молва
Вечно врозь, - ты поверь тишине в дому.
Голос мой сохранит подорожник-трава, -
Мне доверить его больше некому.

Разыграли с листа
Храм Спасителя Христа,
От полсотни до ста
пропустив, - ну, дела!
А я все двести хлебнул,
Закусить хотел - да ну,
Лишь рукою махнул
и рванул удила...

июль 1995

Иван-чай

Ничего не отвечай,
Придорожная трава,
Да сплошная кутерьма
Необъезженных дорог.
Отцветает иван-чай,-
И зовет меня тропа.
Город мой - моя тюрьма,
Но закончился мой срок.
Ничего не говори,-
Я такой же,как и был.
Только ветер в голове
Поседел да приутих.
Лучше чаю завари,
Чтобы не было беды,
Чтоб разбойник-соловей
Свистом не будил шутих.
Разведи меня, печаль,
На веселое словцо!
Пусть оно себе летит,
Как оброненный кремень.
Облетает иван-чай.
Запотевшее лицо
Обдувает, холодит
Ветер новых перемен.
Облетает иван-чай.
Запотевшее лицо
Обдувает, холодит
Ветер странных перемен.

август 1999

Посвящение шестидесятникам

"Ах, Арбат, мой Арбат, ты - мое Отечество..."
Б. Окуджава

На окошке - кружевца. Только делать нечего -
Возвращаться в будничность нам уже пора.
Но пластинка кружится, и летит доверчиво
Песенка арбатского старого двора.

Ах уж эта песенка!.. В патефоне дедовском
Все качает маятник Времени права.
Ах, какое чудо на снимочке рентгеновском -
Первая мелодия, первые слова!

Вот тогда мы поняли, песенка невинная,
Вслушавшись в игольчатый шорох не дыша,
Что живет в груди у нас на просвет не видная,
Но зато услышанная певчая душа.

Мы за эти песенки цену не базарную
Заплатили - так, что медь приросла к рукам.
Но как легко и весело нас водило за руку
Время семиструнное по семи кругам!

Кто открыл Америку, кто ушел в романтики,
А кого ни навестить, ни вернуть нельзя...
В полной мере мы теперь все - шестидесятники:
Новый век отмерит нам всем по шестьдесят.

декабрь 1999

Песня последних романтиков

Вадиму и Валерию Мищукам

Казалось, - что нам грустить о прошлом,
слегка небритым, вполне здоровым
И защитившим сто диссертаций
по дегустации кислых щей!
Но в нашу тесную гавань входит
крутое Время с суперсалоном, -
И субмариной на переплавку
уходит Время простых вещей.

Уходит время ночных застолий
и семиструнного просторечья...
Седеют жены, взрослеют дети,
и зеленеет в карманах медь.
А мы рискуем из века выпасть,
словно скворчата Замоскворечья -
Из ненадежных своих гнездовий
на мостовую - и не взлететь.

Кому-то газами выхлопными,
кому-то свежей сиренью пахнет.
А мы рискуем прослыть шутами,
предпочитая всем чудесам
Не баррикады на Красной Пресне
за бастионами в Красной Пахре,
А терпкий воздух на Патриарших
да этот Рижский базар-вокзал.

Ах, этот Рижский музей разлуки!
Вадим, Валера, в чехлах гитары.
Домой с работы? Сто лет в разъездах, -
необходимо и отдохнуть.
И на подоле цветастой юбки
цыганка ловко раскинет карты:
Дорога дальняя, дом казенный,
вагон купейный, счастливый путь!

июль 1999

Осенняя

Как просто приходит осень -
без бури, без гроз.
Лишь скрипнут земные оси
небесных колес.
Постскриптумом - бабье лето,
чьи краски просты.
И словно венок сонетов -
венец из листвы.

А мне по колено море
в раскисшем дворе,
А мне стороною горе.
Все - точки-тире:
Бьет стылая жизнь морзянку
по сердцу ключом.
А в том, что бывает зябко,
никто ни при чем.

А то, что бывает тяжко -
спишу не спеша.
На флотской груди - тельняшка,
в полоску душа.
Сентябрь за окном шаманит
почти что сто лет.
А струны лежат в кармане,
а книжка - в столе...

август 1998