Ольга Афраймович «Терновый Куст»

***	(Что накликаю – все исполнится…)
***	(Решено – я уйду…)
Бабье Лето	(Затянулось бабье лето…)
Терновый Куст	(Скупостью по радости – темная, темная…)
Недоуменное	(Как слово повторенное, как без контекста мысль…)
Кощунственное	(Как корку черствую грызу, бесчувствуя…)
Не Сказал	(Распрямила бы я плечи…)
Вместо Колыбельной	(Колыбельных я тебе не пела…)
***	(Мертвы снежинки после рождества…)
Оборотное-1	(Болишь во мне – или светишься…)
Оборотное-2	(Ни тени, ни слова, ни шороха…)
Про Колобка	(Сказочка подвенечная – кто мне тебя рассказывал…)
К Весне-1	(Та ворона на суку не по-птичьи вовсе выла…)
К Весне-2	(Она все плакала во сне…)
К Весне-3	(Где пройдет она – лед обращается в воду…)
К Весне-4	(Сутки прочь – я спокойна, я почти благодарна…)
К Весне-5	(Игра в слова что игра с огнем…)
К Весне-6	(Чтобы заживо сгнить не успеть…)
К Весне-7	(Мне жить и жить…)
Мало	(Неотвратимо, необратимо…)
Терпеливым	(С моей – ни одна душа не ведала равноценность…)
Беглянка	(Краткосрочно затишье у смуты…)
Рана-1	(В рыке рыси раненой нет нытья…)
Рана-2	(Живая – открытая рана…)
***	(Так осторожна, чтоб самой…)
Другая	(Случайные, нелепые слова…)
Дорожное	(Лица не помню: разные черты…)
Ангел	(Из сна в другой – а снится, что проснулся…)
***	(Тлели угли: последним ожидала я утро…)
Молитвы Куклы	(Вне удивленья и вне ожиданья событий…)

Что ж до памяти – не завишу я.
Отпустите впрок возлюбившую,
Нетерпевшую, неотдавшую,
Уходившую, пропадавшую,
Ожидавшую наваждения,
Мне под горлышко – пробуждение,
Мне по горлышко – до развязочки,
Комом в горлышке – мои сказочки.

Осень к горлышку – до развязочки,
Ветер в щелочки сквозь замазочку,
Жду до времени истечения,
Страшно, лапушки, с пробуждения.
Нескупа была, да неслажена,
Недобужена, недоглажена,
Все иголочки не по вашему,
Уязвимая со вчерашнего.

Как накликаю – не останешься,
К верхней полочке не дотянешься,
Рву по кровному, правда гольная,
Как подросток я – недовольная.
Вот загадочка – рву по ниточке,
По нешитому – снова выточка,
Дырку новую – черной краскою…
Будьте суетны, будьте ласковы.

Решено – будет бой
У реки на развилке дорог.
Неизбежный итог –
Ничего не случится с рекой,
Все вернутся домой.

Все вернутся назад,
А со мною все будет не так,
Только это пустяк –
Просто ветра попросит закат,
Очень красный закат.

Я ждала такого снега,
От тоски лукавая –
Не люблю я человека,
Не привязанная я.

Я ждала такого шквала,
Только чудилось – тебя,
Повстречала – не признала,
Взгляд украла второпях.

Осторожно так смотрела:
Оживешь – не оживешь?
Вот как сердце отогрела
Моя ласковая ложь.

Вот как сладко дожидаться,
Снегу не противиться,
К дню осеннему ласкаться –
Он то смилостивится.

Скупостью по радости –	Am Dm
Темная, темная,	E Am
Мудростью по данности –	Am Dm
Скромная, скромная,	E A

Выгораю угольно –	Hm Em
Близко дно, скоро дно,	F# Hm
На морозе углем быть –	Hm Em
Холодно, холодно,	F# H

Ждать и не дождаться мне –

Am Dm…

Вольная, вольная,
Как струна в вибрации –
Больно мне, больно мне…

Но слово многократное,
Но вырванная мысль,
Но яблоко проклятое –
Какой тут к черту смысл?
Но преклоняюсь оному,
Тоскую, бесполезная,
Свершила бы до черного,
Да вот – нелегковесная.

Я дышала бы и пела,
Только – плакать не могу –
Та свеча уже сгорела,
Я вторую берегу,
Пуще глаза своего,
Пуще нежности,
Что нетронутой
Возвращала вам,
И теперь мне далеко
До безгрешности –
С языка не жаль
Слова шалого –

Разве скуден чудесами?
Мне же застит белый свет
Обгоревшей свечки пламя,
Капли, капли на паркет…
Жду последнего звонка,
Сердце камушком,
Нет начала мне,
Только с донышка –
Дума, муторно сладка
Передышкою –
Дунь на шалую,
Мое солнышко…

Распрямила бы я плечи –
В черный без окошек зал
Он принес мне пару свечек,

А что делать, не сказал…

Cdim-7 Adim-7 Em9…

Слезки утирая,
За тобою вслед вздыхаю –
Горюшко мое,
Видно, виновата,
Так, безумной, мне и надо –
Полно воздает,
В малом отраженье
Весь кошмар землетрясенья –
Крепко ли стою?
В грохоте кромешном,
Цепенении беспечном –
Что тебе пою?

Как просто мне бывает воскресать –
Как сбросить гарь последней сигареты,
Не страшно даже ласки недобрать –
Сам Черт меня боится несогретой,
И, если верить в прежние приметы,
Недолго мне осталось умирать…
Мне, право, больше нечего терять –
Картинки сыплются, пока рукой подать
До лампы электрического света.

Мертвы снежинки – мертвые слова,
Лениво им на белое ложиться…
Не странно вам, что я еще жива,
Но странно, что не стану суетиться,
А стану вкруг оси своей кружиться –
Калейдоскопом детским голова,
Там мерзлый снег и белые слова,
Такие мертвые, что после Рождества
До самой Пасхи хочется забыться.

Земным претворением насилуя,
Наказанных жаждой – не милуют,
В пыли, в паутине и в копоти –
К святым да не будут причислены…
Зачем я узнала, о Господи,
Что ад повторится прижизненный?

Неустанную возню
Полудохлой вещей твари –
Гордый, горестный в угаре
К Валентиновому дню
Жизнь со смертью мне подарит.
День на век его состарит –
Я подарок уроню.

А ворона на беду
Хлеба вовсе не просила
И со смертью не шутила –
Что за шуточки в бреду?
И в бреду я говорила:
Это просто, это мило –
Ты ушел, и я уйду.

Все уязвимые места
Нашли, от пяток до макушки,
Поили зелием из кружки,
С кривой усмешкой злого рта

Плясали танец живота,
Стучались головой об стену,
А молоточком – по колену,
Все – от макушки до хвоста –

Вы проклинали в ней…
И уходили, хлопнув дверью.
Она по злому суеверью
Лишь плакала во сне.

Вместо полуреальных,
похожих смертей,
Вместо лепета –
Этот плач
по неотнятой жизни твоей –
Жалкой, трепетной.

Что скрывать –
Суеверна
Или просто природна
Календарь почитать
Непомерно –
Или как вам угодно.

Да, больна,
И надолго –
Это стылого дома
Колебанья до дна.
Жаль иголкой –
Я теперь невесома.

Гляжу, темна,
Не боюсь глядеть,
Закон слепых –
Глаз закрыть не смей,
Такой спине
Бесполезна плеть,
И сладок яд –
Отравись – но пей.

И томно пью,
Мой такой каприз –
Хоть суди меня,
Хоть умащивай,
И синим пламенем
Занялись
Слова –
А про срок не спрашивай.

Чтоб в прыжке, чертыхаясь навзрыд,
В высшей точке, паденья до,
До минуты, которой прыжок перекрыт,
Мне текущей застыть водой.

Как гордыня больная поет:
Вон из кучи, из ряда вон!
От Твоей ли игры, от Твоих ли щедрот
Мой – минутой застывший – стон?

Со мной шалишь –
Не отмеряешь
(Так обмираю,
Как чуть ужалишь),

Как чуть кольнешь –
Щенком виляю,
Все представляю,
Что обновляю,

Но чуть блеснешь –
И снова блекну,
И солнцу меркнуть,
Что светит мелко,

И меры сверх
Жестокосердый –
По мелким меркам,
Высокомерно

Сердит и сер –
Чуть отмеряешь,
Дразнишь-играешь,
Я ж – обмираю.

С какой бесовкой хожу в обнимку,
С какого сглаза едала хлеба,
Чего-то ради – какого неба –
По дну царапаюсь, невидимка?

Кусок не к горлу, душа не к месту,
Рукам неволя – хороших много,
Бери любого – его не трогай,
Да все сестренка, а не невеста,

Да все чужая, а не сестренка,
Кого пригрела – кого украла,
Душите, черти! – неужто мало?

Давите слева, где бьется тонко,
Сама узнала – сама сказала,
Душите, черти! – неужто мало?

Дерите струнку – рвалась бы звонко –
Мол, «душно, няня» и про Тантала,
Душите, черти! – неужто мало?

В мире, где всяк сгорблен и взмылен,
Знаю – один мне равносилен.
М.Цветаева

Безжалобна и жадна –
Чувствительная бесплотность –
Беззвучно терпеть вольна
Житейскую непригодность.

Смертелен любой исход
(По смерти в году, не реже),
Исчисленный – новый – год,
Зубовный скрывая скрежет,

Стерплю. Терпеливым – пост,
Изветренность, сушь, измена…
Как жаден, изветрен, прост –
Ты – что неприкосновенен.

Краткосрочно затишье у смуты,	Dm A7 Dm
Жизни час – тем цветам на столе,	D7 G
Ежезимне – вздыхать по кому-то,	Bm Dm
Ежевесно – изменой болеть…	E E7 A7
Впрочем, кто говорит про измену?	Gm6 A7 Dm
Неизменно творя произвол,	Gm6 A7 D
Я вдыхаю разреженный воздух –	Dm C F
подменный! –	D7
В нем дыхания нет твоего.	Gm6 A7 D
	Gm6 A7 Dm

Одиночество небезысходно –
Ни печали, ни гнева, ни зла.
Только даже у самых свободных
В мире делится все пополам!
Впрочем, верую – верят же дети –
В нахождение двух половин…
Вероятно, в каком-нибудь
        прошлом столетьи
Задыхался и ты без любви.

Знаю, скоро ты сгинешь в пустыне,
Если так – я сильнее тебя.
За беспечную эту гордыню
Все задетые мною скорбят,
Впрочем, страшно ли быть неугодной?
Слишком поздно – себе изменять,
Я дышу этим воздухом –
        резким, холодным –
Значит, время не судит меня.

Тишина – только смуты изнанка,
Жизни час – тем цветам на столе,
Называют отныне беглянкой –
А беглянок не чтут на земле…
Впрочем, кто говорит про измену?
Неизменно творя произвол,
Я вдыхаю разреженный воздух –
        подменный! –
В нем дыхания нет твоего.

Путь – вокруг да около,
Пуще майся – пообтешут,
Уж тебя потрогают,
Уж тебя почешут,

По рукам, да по глазам
Прутья хлестче, да с оттяжкой,
По следам – по полосам –
Не тебя, бродяжку,

Прочитают голосом
Светлым, будто и нездешним…
Что ж, кудрявым волосом,
Жалобой потешной

Умилила – досыта?
Рыка моего не слышно! –
Пропадет* ведь пропадом
Мой осколок лишний.

Живая – без сна и молитвы,
Живая – за шаг до любви,
Как будто грядущие битвы
Знакомы до боли – зови:
Я нежностью все затопила,
Я ровня, я злая оса
Твоей ностальгии, я сила…
Живая – за шаг до конца.

Так терпелива, чтоб самой
До времени не закружиться –
Еще не грежу высотой:
Сорваться – только расшибиться.

Так иронична, чтоб самим
Терпением не возгордиться –
Томлюсь над родником сухим:
Сорваться – только утолиться.

Так невесома, чтобы мной,
Нелегковесной, не прельститься –
Мне узелок нести одной:
Сорваться – только разлучиться.

Так дышится теперь, как отжила
Та женщина, терзаемая мною –
Печальна, беззащитна и мила…
– Земная ты, и я тебя не стою –
Твой взгляд уже теряют зеркала,
А я не пожалею, не прикрою
Кусками ткани мертвого стекла.

Лукавить не посмею – не со зла
Не прячу – потому, что замечаю,
Что снова разбиваюсь пополам,
И в новом отраженьи оживает –
Бесстрашна, горделива и светла –
Другая. Я почти ее не знаю,
И в новом отражении – светла.

Избавленной от прошлого вполне
Мерещится при соприкосновеньи:
Две тени в пустоте, в дорожном полусне –
Нездешнее бездомное мгновенье.

Тогда иду, не ведая пути,
Попутчика в лицо не узнавая,
И новые слова хочу произнести,
Но каждое до времени растает.

Напомнишь ли: предчувствием беды
Еще вчера мне виделось сближенье?
Но ты забыл мои вчерашние черты,
Насмешливостью пряча удивленье.

Урывки сна – растерзанные клочья,
Бессонница: на лбу и пальцах сажа…
Ты можешь спать спокойно этой ночью –
Твой ангел ничего тебе не скажет.

Держите чутко ушки на макушке:
Такие откровения – не лажа,
Храните просветленных под подушкой…
Но ангел ничего тебе не скажет.

Это будет не больно –
Все давно отболело,
Я просила у ветра,
Чтоб меня пожалели,
Чтоб задули последний
Уголек оголтелый,
Я играла, шутила
И его проглядела,
И во сне прошептала:
Этот – будет последним,
А последнее утро
Будет трепетно-летним,
И во сне проходила
По знакомой дороге –
Всем чужая, хмельная:
Ты, прохожий, не трогай,
Я тебе не попутчик,
Не судья и не благо,
Хорошо, что ненужной
Догорела бумага…

Он пришел, ураганный –
Я смеялась и пела
(Уголечек последний,
Как же я проглядела?)
Он пришел, ураганный –
Я навстречу, дурная,
Растопырила руки:
Так, от края до края,
Весь ли мною впитался?
Или вынул из тела…
Чтоб со мной он ни сделал,
Знаю только – летела.
Я летела, летела!
Как сладки сновиденья,
Если, жалости чуждой,
Не страшиться паденья,
Я себя не жалела –
Невеликое дело
От такого разбиться,
И летела, летела.

До печенок родное
Упоение ветром
Я вдыхаю и слышу:
Так волнуются недра
Пробужденных вулканов,
Нет сквознячного страха!
Из последнего пепла
С небывалым размахом
Скоро вырвется пламя,
Так покорное ветру,
Разбросавшему кудри,
Что, на жалость не щедрый,
Раздувает последний
Уголек. Засыпая,
Я его проглядела.
И проснулась – живая.

Вне удивленья и вне ожиданья событий –
Жизнь ли? – О Небо, терпенью не будет конца!
Связаны руки. А я покоряюсь – Ведите,
Но, умоляю, Снимите повязку с лица.

Я верую: прекрасно мирозданье,
В котором место есть такой рабе,
Что предпочтет смиреннейшей мольбе
Нелепое подчас негодованье.

Сосуд, пустышка, кукла – как невинно,
Не плакавши от битого стекла, –
Я требую, чтоб кровью истекла
В трагедии высокой героиня.

Чем громче каюсь, тем строптивей ропот
Гордыни – возвеличивая роль,
С готовностью приму любую боль…
Но истекаю – клюквенным сиропом.

Если бы снегом до крыши мой дом занесло –
Ждать бы тогда у окна, торжествуя поминки:
Исчезновение старой до зуда картинки,
Исчезновение мира за мутным стеклом…

Размыкается круг – жаль, что не навсегда,
Разрушается мир – жаль, что не без следа,
А за ним, как ни тщусь, пустота.

О распахни, о помилуй, дорога длинна –
Снова искать оправдания собственной тени?
Не пожалею уставшую от пробуждений
Вечную девочку возле слепого окна:

Лишь добавить огня, и притворства чуть-чуть,
Бить себя по рукам и клевать себе грудь,
А зачем это было – забудь.

Сколько отдашь за грошовую эту войну,
Сколько закланий и жертв возвратится обратно?
Слух – это дар из даров, раз глуха – виновата:
Гордостью всей – непомерной, ненужной – тону.

Это горлом идет исторгаемый яд,
Это тают снега, это близится март,
Слышишь – громче и громче – набат…

Это не страх, это – стыд за потерянный зов,
Жалкая смерть в ожиданьи инструкции свыше,
Чтоб, научившись молчать, наконец-то услышать
Собственный голос – тишайший из всех голосов…