Александр Филатов
"Мир Моими Глазами"

Волна вослед волне - здесь нет горизонтали.
Во всем две стороны - мы видим лишь одну.
Воспринимая мир как Оcтровок Тоналя,
Смотри - не потеряй вторую сторону!

Кто я? Где я? Куда я?
Взгляд внутрь - и приходит осознание: я не един, а вся жизнь - последовательность столкновений двух зеркальных отражений, живущих во мне, отслеживаемая кем-то третьим...

Встретились в столкновении два соперника-двойника -
В свете ли, в сновидении, в полупризрачном полу-мне.
Знание - лишь экран, куда стекает идей река,
Зеркало наизнанку. В новолуние при Луне

Два отраженья странных с эфирной лестницы в нем узри:
Бабочка - Цзе Чжуан, Люцифер и Веспер, Арокс и Штер,
Что все равно бы встретились, не заметив меня внутри.
Кто я? - Должно быть, третий в этой пьесе уже актер,

Лишь Комментатор Действия, взирающий на экран,
Мира метаморфозы обозревающий, что подстать
Всем не посмевшим, страх презрев, прозреть и, открыв спецхран,
"Кто режиссер?" ответить... или хотя бы вопрос задать.

Режиссер - он есть в каждом из нас, но в стремлении к Всемогуществу может превратиться в Тирана - безупречного, но жестокого...

Призрачен, но прозрачен,
Мученик, но порочен,
Встречен мечом, значит,
Плачем не обесточен.

Вечно в ином обличьи:
Был - простота, беспечность,
Нынче - успех, величье,
В будущем - бесконечность.

Боль, коль ему верить,
В полной познав мере,
Он предпочел мерить
Мир по своей вере.

Прошлым пренебрегая,
Стер он основы взлета,
Беспроигрышно играя
За гранью водоворота.

Точностью предсказаний,
Мнимостью объяснений
Сделал удел знаний
Выше вершин знамений.

Все оценив в цифрах,
Будущим управляет,
В странных своих шифрах
Сцены сопоставляет:

Стоит или не стоит,
Если стоит, то сколько,
Если волной смоет,
Устроит ли неустойка.

Он наделен властью,
Он окружен лестью,
Власть предпочтя счастью,
Шествует он вместе

С теми, кто ему предан,
Коих предаст вскоре,
Их не придав бедам
Статус своего горя.

Встречных лишил воли,
Прочих зашил в теле.
Он не желал боли -
Просто шагал к цели.

Каждый служил ступенью
К зданию совершенства.
Их предадут забвенью,
Не подарив блаженства.

Повелевать властен
Судьбами миллионов.
Он - ореол власти
В свете своих законов.

Целей достиг высших,
Жизнь заменив фальшью.
Только в ответ слышит:
"Что предпринять дальше?"

А дальше стоп!
Бездонная пропасть и тонкая, почти невидимая нить пути, ведущего... - Куда?

Сотню сменил путей - своего не встретил,
Новым идти боюсь, потому встаю.
Господи, дай ответ, где на этом свете
Смог бы я отыскать ипостась свою!

Нет, Небеса молчат, не дают ответа,
Либо не слышен мне их негромкий слог
В море цитат о тех, кто стремится к свету,
Но выбирать не волен своих дорог.

Новый рывок - и покрытие твердой почвы
Времени ветром в прошлое унесло.
Пусть тяжелы пути, а устои прочны,
Снова в Реке Судьбы я держу весло.

Слаб и силен, как слепой я канатоходец,
Ищущий путь наощупь, а вдоль пути -
Шаг за черту - поглощающий всех колодец,
Только в груди намеренье: "Перейти!"

Я максимально тверд, минимально прочен,
Если иметь подход, то почти любой
Сможет меня столкнуть в пустоту. А, впрочем,
Нужен ли я кому-то самим собой?

Многим, возможно, нужен, но все ж не важен
Без приложенья списка конкретных дел.
Сложно я сложен и даже обезображен
Сложностью этой, в чем, видимо, мой удел.

Я рассыпаюсь в прах, собираюсь снова.
Словно, в калейдоскопе кривых зеркал
Складывая узор, потерял основу -
Лишь отраженья впоследствии отыскал.

Но если слеп ты, нужно прозреть стараться.
"Сметь" - это часть "суметь" - в этом жизни суть.
Сотню сменив путей, сотню инкарнаций,
Я отправляюсь смело в сто первый путь.

Ступив на путь, воин идет до конца. Его намерение непоколебимо, его суждения окончательны, и никому не под силу заставить его поступать вопреки самому себе...

Но сети потерь и обретений нам не страшны - ведь мы,
Дети Света, и Дети Тени, нынче в когтях у Тьмы.
С новыми явимся именами в новом пределе, но
Все принимаем, что не нами предопределено.

Лавируя по лабиринтам и всласть пируя, я
Поверил, что непобедим там, где власть небытия.
Но между Смертью и Свободой - свидание с Орлом,
Куда Потока Жизни воды несут нас напролом.

И сети потерь и обретений нам не страшны - ведь мы,
Дети Света, и Дети Тени, нынче в когтях у Тьмы.
С новыми явимся именами в новом пределе, но
Все принимаем, что не нами предопределено.

Что впереди - уже неважно. Хоть зрелища страшны,
Мы на Пути хотя б однажды все испытать должны.
И пусть от жуткого оскала никто нас не спасет,
Но грусть свою громя о скалы, мы движемся вперед.

Сети потерь и обретений нам не страшны - ведь мы,
Дети Света, и Дети Тени, нынче в когтях у Тьмы.
С новыми явимся именами в новом пределе, но
Все принимаем, что не нами предопределено.

Преодолеть страх - это еще не все. Задаешь себе вопрос: не мистика ли эта неземная красота, - и остаешься в одиночестве на первой из покоренных вершин...

И был поманен радужными взорами
Семи из фантастической игры
Скитальцев, воспаривших над просторами,
Людей, насквозь пронзающих миры.

Скучая в бледном контуре реальности,
Мы жили и ловили некий кайф,
Не замечая странной изначальности,
Что слово "fly" сокрыто в слове "life".

Полета ослепительное таинство -
Не мистика, не вымысел и ложь
Для отыскавших истинное равенство:
"Ты веришь, и поэтому живешь!".

И я, отбросив прежнюю привязанность,
Пустился за скитальцами вослед,
Которых манит странная обязанность:
В пространствах странствуя, нести огонь и свет.

Менял миры я до изнеможения,
Но вдруг в одном прекрасно неземном
Был поражен идеей погружения
В реальность, оказавшуюся сном.

Вопрос поставив истины и ложности,
А также сложности и простоты,
Себя уверил в полной невозможности
Существования подобной красоты.

И голос страха вымолвил с сомнением,
Что в слове "fly" скрывается и "lie",
Вернуться - стало лучшим бы решением,
Ведь, коль не веришь - стало быть, прощай.

"Прощай!" - в ответ услышал я от странников, -
"Решенье принято", - они сказали мне -
"Не будешь бесконечности избранником" -
И растворились в звездной вышине.

А я остался мнить в оцепенении
Среди огня холодной красоты,
Что разобьет удел уединения...
А, впрочем, - это тщетные мечты.

Ведь в полном одиночестве оставленный,
Я жду теперь решение Творца,
Как мирозданьем памятник поставленный
Тем, кто решился,... но не до конца,

Кто, покорив вершину изначальную,
Поверил, что за нею только дно.
А, значит, мне, кончая жизнь печальную,
Останется, наверное, одно:

Лишь броситься в пучину без смущения,
Где свет, хотя померк, но не иссяк,
С надеждами, что в новом воплощении,
Не будет Дар отброшен просто так...

Свет не иссяк, и из глубин внутреннего простирает лучи Новое Существо, чей дом - Бесконечность...

Взрывы взметнулись справа, криво взмывая вбок.
Здесь, рассуждая здраво, не расплести клубок
Терпких противоречий, прежних "не может быть!",
Давящих мне на плечи, требующих забыть
Бывшее непреложным множество аксиом,
Ставших внезапно ложными - всем им пора на слом!
Сделанного прорыва пройден уж поворот,
Только играет гривой звездный круговорот...

Натянутая на тени подрагивает, летя
Люлька, а в ней младенец - Вселенной иной дитя.
И, в темноте мерцая, он в пустоту глядит,
Пристально созерцая ждущее впереди.

Впереди - Сказка. Ты - Сказочник. А все слова - лишь присказка к этой Сказке...

Это присказка скорее, чем сказка -
Свет померкнет, коль кончен куплет,
Жизнь - скорее все же книжка-раскраска,
Чем готовый рекламный буклет.

Пусть по-прежнему камнем на плечи
Правда давит желающим лжи,
Пусть обманчивы сладкие речи,
А вокруг миражей витражи.
Но, порвав притяжения связи,
Ты отправишь иллюзии прочь -
Притяжение в жизни экстазе
Невозможно не превозмочь.

Это присказка скорее, чем сказка -
Свет померкнет, коль кончен куплет,
Жизнь - скорее все же книжка-раскраска,
Чем готовый рекламный буклет.

Космы Космоса, Тени Вселенной
В Центр Света пропустят легко:
Расстояние не неизменно,
Даже если пока велико.
Каждый день - приближенье прозренья,
Коль ступил на судьбы острие,
Коли сделал основой воззренье:
"Жизнь любить больше смысла ее!"

Это присказка скорее, чем сказка -
Свет померкнет, коль кончен куплет,
Жизнь - скорее все же книжка-раскраска,
Чем готовый рекламный буклет.

В каждой сказке - своя магия. Магия Полета - ипостась "Стремящейся Ввысь"...

Пусть нынче в опале она, но попали
Безжалостных глаз стрелы в сердце мое.
(Ведь все - Баба Люся ли, Али-Баба ли -
Все падали ниц пред Величьем ее).
И времени сделать забвенья расправу
Не дать - моим долгом обязано стать.
Пусть слово во славу и слева, и справа
Услышится всеми, кто волен летать.
И город Сант-Яго пускай расцветает -
Столица страны Святой Бабы-Яги...
Опять Баба-Ягодка к звездам взлетает
Во благо коснувшихся Неба фольги.

Но жизнь сложна. И есть те, кому не суждено ни стать кумиром, ни быть другом, ни хотя бы ощутить мимолетную теплоту чьего-то взгляда...

А "Бог" рядом думал с дрожью:
"Кого же этот индивидуум мне напоминает?"
(Сергей Выборов)

Кушайте, Дама, Здрасте! Вас, наконец, сыскав...
Что же в экстазе страсти лезете Вы на шкаф?!
Что же в экстазе страсти Вас покрывает мрак?!
С шкафа решив упасти, Вы говорите "Бряк!".

Боль не унять, однако ж не умирать от ран,
Выпьемте пива с раком, ляжемте на диван.
Вас поцелую нежно всласть или даже в рот.
Я не урод, конечно, хоть и иных пород.

Ваше дыханье, Дама, - музыка высших сфер...
Ну для чего с дивана снова на шифоньер?!
Ну для чего оттуда блюдо в меня кидать?!
Вам не нужна посуда - можно за деньги сдать.

Не суждено быть другом, дверь не открыть ключом,
Только и пса супруга вовсе тут ни при чем.
Кстати, плоха идея выругать дихлофос:
Хоть я с него балдею, пес-то у Вас того-с.

Да, я отвергнут Вами, - значит, пришла пора
С мыслями лишь о Даме пробу начать пера -
Но не которым можно лить на листы добро,
Все это слишком сложно - проще же под ребро.

Или же все же рано - Кошечки юной взор
Предотвращает драму, жизни сменив узор.
Аж до печенок пронял жаждущий нежный взгляд...
Только я поздно понял: ротом они едят.

Не изловим арканом, исключено - кумир,
Маленьким тараканом я покидаю мир.

И даже если внешне все спокойно и благопристойно, наше собственное Я постоянно разрывается на части "тонкой семеркой" - сущностями, живущими в нас...

Из глубины всегда вольны всплыть на поверхность
С величья признаками Призраки Войны,
Внушая страхом краха преданную верность,
Кричат: "Лежать всем! Кто здесь главный, черт возьми!"

Есть Черный Дух, он словно злой телохранитель
Защиту ищет в нападенье и борьбе,
Он поглотит тебя, Хранитель-Хоронитель,
Наследник худшего из скрытого в тебе.

Но не один он, отыскать в тебя дорогу -
Мечта Дракона, Торопыги и Свиньи.
Не замечаем мы, когда их понемногу
На поводке... но вырастают враз они.

А Желтый манит в неизведанные дали,
Где всюду Чудо, Совершенство и Покой.
Увы, ты знаешь, что дойдешь туда едва ли,
Хоть говорит он, что туда подать рукой.

Раз все бессмысленно, то Серый выплывает
И утверждает, что пришел тебе конец,
А Змей резонно, но с сарказмом возражает:
"Конец-то сказке, а кто слушал - молодец!"

И так идет за годом год, но где же сдвиги?
С такой поклажей попытайся Путь пройти!
Все как в реальном мире: склоки да интриги,
Убийства даже - но убийцу не найти.

Подводный мир и мир Подводного так схожи,
Подобна жизнь глубин Семерке с Облаков,
Но сможешь ли, определив под кожей рожи
Своих врагов, освободиться от оков?

Жизнь сложна и нелинейна - но всегда остается надежда, что существуют приемы и установки, позволяющие находить наилучший выход из любой мыслимой ситуации...

Можно в просторы идти далече.
Можно загнуться от переживаний,
Повод к которым противоречие
Наших возможностей и желаний.

Можно по правилам жить приятным
Принятой в мире двойной морали,
Хоть от себя убежать обратно
Может возможно... но все ж едва ли.

И возникает вопрос резонный:
Как поступать, чтоб пучину бедствий
Преодолеть, превратясь в огромный
Конгломерат оптимальных действий?

Теоретически нереально
Все просчитать, - был ответ избитый, -
Счастье считай многоэкстремальной
Функцией, свойства которой скрыты.

И не стремись (ибо безуспешно)
Эти пути испытать пытаться.
Будет смешно проверять неспешно
Каждый из них. Остается сдаться.

Все оттого, что не сбросить с плеч нам
Бремя, что выражено в проблеме:
Неограничен Мир, но конечно
Нам отведенное в Мире время.

Мы занимаем в пространстве точку,
Что по сравненью со всей Вселенной -
Ноль, а телесную оболочку
Нет основанья считать нетленной.

Вывод изложен, но насторожит
Нас утверждение, что из транса
В трансцендентальное выйти сможет
И ухватить миллилитр шанса,

Не представляя, что после станет,
Тот, кто не тратил ни одного дня
Попусту - к пристани тот пристанет,
Кто безупречен во всем сегодня.

P.S.
Падая в пропасть (конец, похоже),
Я в мир иной ухожу. - Спрошу там
(Если смогу), отчего же все же
Рюкзак не является парашютом?

"Вся жизнь - игра" - одна из возможных истин. Почему же в таком случае постоянно и совершенно всерьез мы натыкаемся на расставленные мирозданием грабли?

Сверкающий взор - твой узор на челе! -
И самодостаточность вмиг позабыта.
Ты Звезд Дочь, конечно, и здесь на Земле
Лишь круг, ослепительно яркая свита
Которого все же ничто пред тобой.
В обличьи свечения протуберанцев,
В сплетеньи лучей с точки зренья любой
Звезда несравненнее американцев.

Скажу в упоенье, всех в мире любя
(Хоть, впрочем, сейчас опорочить не прочь их):
"Ты раза в четыре прекрасней себя
И в сорок четыре прекраснее прочих!"
Да что там они! - Просто жить не смогу
Без ауры света Спустившейся Свыше,
Не смея прижать каремат твоих губ
И плеск твоих глаз непрерывно не слыша!

Пускай утверждают, что напорожен
Мираж пустотой, как реальность мечтою -
Но ты существуешь! А я поражен
(И в самое сердце) твоей красотою!
И, что-нибудь мягкое мне подложив:
Свинью, например (ну, как минимум, свинку),
О, как ты умеешь, главу мне вскружив,
Чесать языком... а, особенно, спинку!

Восторг грандиозен и неизлечим!
Соблазн грациозен и сентиментален!...
Зачем я, растрогавшись, начал почин?! -
Исход предрешен и немного летален.
Не перевернуть экзистенцию вспять,
Сценарий исправив, ведь мы не на сцене ж.
А ты горяча и, светилам подстать,
Клубничку со льдом не особенно ценишь.

Коль леди покинула автомобиль,
Он темп ускоряет, а мы принимаем
Колеса Любви, что стирают нас в пыль... -
Опять вне меня ты, а я невменяем!
Я вновь не в себе, а в кошмарном бреду!
Хоть кто бы ты ни был - Рабле ли, прораб ли,
Звезда не про нас. И мораль приведу:
Вся жизнь не игра, а, как минимум, грабли.

Однако из любой ситуации, как бы безнадежно она ни выглядела, есть выход. Какой?
Ничто не бывает таким ясным, как нам того бы хотелось...

Отчаянье. Страх. Безысходность. Боль.
Бетонные сваи пронзают мозг.
Мечта, проходившая жизни вдоль,
Вдали растворяет свой блеск и лоск.
А я, погруженный в кошмара транс,
Сквозь мутный раствор ощущаю две
Волны, не вошедшие в резонанс,
И медленно гаснущие на дне;

Две ноты, не слившиеся в аккорд...
Довольно! Но как приговор суда:
"Корабль, пропустивший последний порт,
Упрямо стремящийся в никуда,
Отныне один ищет свой причал,
Что недостижим, но неотвратим".
Не перекроить! Не начать с начал! -
Мой мир обречен, но необратим.

Плутон поднимается на плато,
Огонь обволакивает лицо,
Сжигая прошедшее, только что
Изменится, если замкнуть кольцо:
Огонь изнутри и огонь извне?..
Не знаю... А, впрочем, всего шагнуть
И вмиг раствориться в сверхбелизне
Сверхновой, входящей в ночную жуть.

Прощай, окружавший меня мираж!
Отброшена ложь, и тотчас в ответ,
Возник силуэт твой - всесильный страж,
Впускающий в огненный тот просвет.
Безмерна Любовь, в неземном огне
Рождается Счастье, подстать звезде.
И ты бесконечно близка ко мне -
Пускай не со мной, но зато везде!

Мир неизмерим. Как и мы, как и каждое существо, которое есть в этом мире. И в любой момент могут открыться новые врата, сквозь которые мы увидим еще одну грань Великого Кристалла Вселенной...

Пусть смысл слов до сих пор неясный -
В них речь о неких идет вратах,
К которым путь нанесен опасный
В моих метаниях и мечтах -

Но настроение нарастает,
Раз я решился, то все смогу:
Пропустят стражники, страх растает,
И окажусь я на берегу.

Пространство жизни - всего лишь остров,
Где Власть Привычек спокон веков.
Лишь де-монстрировавший тех монстров
Способен вырваться из оков.

Привычка - щит, так пускай вначале
Здесь не останется ни щита -
Что б обыватели ни кричали,
Но это вовсе не нищета.

Ведь дальше следует Бесконечность,
Прекрасней прошлого во сто крат.
Свободный Мир, погруженный в Вечность,
Глядит сквозь створки раскрытых врат.

Ворота Смерти, Ворота Счастья
Разбить помогут последний щит,
Коль околдован второй я частью
Сильней, чем первая часть страшит.

Там радость высшая - мне награда,
И покориться пора судьбе,
Ведь нет возврата, раз врат преграда
Меня заманивает к себе.

Что такое Вечность? Что такое Вечность для нас - ведь мы не что иное, как ячейки памяти, в которых хранится информация...

Дохнут ли SCSI-винты?
(Вовчик, великий философ XXI века)

Ведь каждый из нас, не прожив миллиона часов,
По следу предшественников улетает живьем
Куда-то туда, где закрыт на железный засов
Склад умерших душ - то бишь памяти просто объем.

И все человечество тоже (как будто смели)
Сей свет поменяет на тот через сто тысяч лет,
И то только если вдруг линия жизни Земли
Не встретится с линией жизни одной из комет.

Искусство? - ведь кто-то сказал, что оно не горит,
Но только что будет оно означать без людей?
Иным существам непонятен изысканный вид
Магических звуков, слогов и бесплотных идей.

И стороны света не вечные в свете таком,
Ведь Запад Двоичный закончил свой полураспад,
Восток Восьмеричный восторженно прет прямиком
По торной тропе, выводящей воистину в Ад.

И только весь пласт информации будут хранить,
Оставшись единственны в Вечности SCSI-винты.
Как Боги они все Вселенные в силах свинтить
Сквозь квазипространства и квазипростор пустоты.

А возможно Вечность Времени и Пустота Пространства - лишь окружение поезда "Желтая стрела", пассажирами которого мы являемся...

Весь этот мир - попавшая в тебя желтая стрела.
Желтая стрела, поезд, на котором ты едешь к разрушенному мосту.
(Виктор Пелевин)

В стекло стекающие картины одни и те же, вчера и нынче.
И миф, что можем вовне уйти мы, уже развенчан, хоть не развинчен.
Куда б ни шел ты, бессрочно будешь, лишь где находишься, находиться, -
Ведь ты о мире превратно судишь, поскольку в поезде смел родиться.

Как ни назвать его - Синей Птицей, Желтой Стрелой или "Тем, что Вижу",
Не суждено все равно пробиться ни за границы, ни даже ближе:
В просторы, видимые снаружи; в вагон последующий, в надежде...
Но там похоже, хотя похуже, поскольку в нашем все было прежде.

А пассажиры играют в карты, читают книги и дуют пиво,
И на вопрос, как сюда попал ты, тебе ответят почти учтиво:
"Исчезни, солода не хлебавши, не сотворяя для нас кумира,
Ведь ты им станешь, стоп-кран сорвавши и совершив остановку "мира".

А пересадка - она возможна, но пересадку мозгов включает,
Что безусловно и односложно летальный случай обозначает,
Что несомненно несовместимо с твоим шаблоном иного света,
Но положительно разрешимо: лишь положи навсегда на это".

И ты уходишь (хотя задело!) от ураганов чужого гона,
Но вдруг находишь себя вне тела, и даже, кажется, вне вагона:
Себе не равный, застывшим кадром ты распадаешься на кусочки,
Подобно стерео или квадро смотрясь объемно во всякой точке.

Последним глазом, хотя и третьим, глядишь на мир, уходящий в завтра,
Но, тем не менее, не заметив, что в этом завтра ты тоже автор -
Легенд создатель об Уходящих, о Странных Странниках из Скитая,
О Существах, что скрываясь в Чаще, из окон Вечности наблюдают.

Огни сливаются с полумраком, и Желтый Стрелочник очень скоро
Тебе ответит знакомым знаком: зеленым пламенем семафора.
Ты можешь все, кроме как с Наружи в ушедший поезд попасть обратно...
И просыпаешься. Слышат уши "тик-так" колес, что весьма приятно.

Одни картины сменяются другими. Сны переходят друг в друга. Светлая полоса - граница между двумя снами... и между двумя жизнями - если наша жизнь тоже сон в некоторой Надвселенной...

Из сна в другой, а снится, что проснулся -
Запутались волокна тонкой пряжи...
(Ольга Афраймович)

Светлая полоса - смехом сменяется жизни драма:
Райские голоса, радужный свет на пороге Храма.
Видимо, Небеса - хоть нас отпустили - не опустели...
Светлая полоса - я просыпаюсь в своей постели.

Мир сновидений прост, но непостижим одновременно
(Равенство душ и звезд будет примером непременно).
Стало быть, наблюдать, воспринимать, не понимая,
Ждать, но не опоздать все осознать, миры меняя,

Видеть с экрана взгляд, тщиться с настойчивостью эмира
Видов отдельных ряд скомпоновать в картину мира,
Переключать канал на новые сны, закрепляя тросы,
И занести в анналы ответы на новые вопросы.

Что окружает нас? Мир неосознанных иллюзий.
Кто мы? Ответ: подчас, видимо, больше, чем просто люди.
Что впереди? Война. Цепь оправдавшихся опасений,
Что распределена на чудодейственных сто спасений.

Светлая полоса - вновь изменилось изображенье.
Скалы, поля, леса - я продолжаю свое движенье.
И завершенья нет: смерть - пробуждение в мире новом.
Так миллионы лет мы жили и возрождались снова.

Светлая полоса - я просыпаюсь в своей постели...

Казалось бы, все прояснено... Хотя, с другой стороны, все в этой книге может оказаться ошибкой...

Кто-то спешил на свет... на красный, только попал на тот.
Те, кто считают плот напрасным, Стикс переходят вброд.
Те, кто считают бред опасным, в будущем не в цене,
Хоть сцены безумия прекрасными кажутся лишь во сне.

Верящих в чудо в чем угодно можно разубедить,
Их восприятие свободно, раз иллюзорна нить,
Соединяющая звенья всех мировых основ
Лишь непрерывностью движенья времени вдоль миров.

Кто-то считавший: "Жизнь - Загадка, ключ ко всему - Любовь" -
Нынче отвергнутый (все гадко!) вены взрезает в кровь.
Кто-то Эдем воспел, затем прозрел и решил запить,
И на вопрос "Зачем?" посмел молчание сохранить.

Ведь телевизор черно-белый в розовые очки
Выглядит словно миром целым, порванным на клочки,
Словно попыткой осознанья - той, что не суждено
Сюрреализмом Аса Знанья разъединить звено.

Кто-то увидел свет в конце тоннеля, но встречным сбит,
Кто-то любил весь свет, но заработал на этом СПИД,
Кто-то хотел летать, но, прыгнув в пропасть, не смог ходить -
Просто в мечтах витать, но сложно в истинном мире жить.

Впрочем, возможно все иначе (истинных истин нет!)
Чудо одно мы с детства прячем - в мир пропускной билет.
Так что ответ никто не в силах дать, в том числе и я:
"Иллюзия ли - иллюзия иллюзорности бытия?"