КАРНАВАЛ
ГОСУДАРЬ
Усталость, как соль, на моих губах,
И ты мне, сын, не подашь руки.
Я помню, как город весною пах,
Когда его жечь пришли степняки.
Я помню, как скалились нам в лицо
Из-за щитов сотни смуглых рож.
Как мало было у нас бойцов,
И ночь подступала, как к горлу нож.
А ночью под стенами стала степь
Кровавить тьму злой сетью огней.
Был наш певец от рожденья слеп,
Но он видел в них смерть, и пел нам о ней.
А утром в небо ворвался вой -
Степь пошла в бой, а когда вой стих,
Я, взяв лишь книги и хлеб с собой,
Подземным ходом бежал от них.
Там за спиной сталь пошла блудить,
И рвал мне губы предсмертный крик,
И было подло желание жить...
Тогда я понял, что я - старик.
Я брел все дальше, и стук копыт
Мне ни на миг не давал уснуть.
Я тоже был мертв - я не знал как быть...
И я пустился в обратный путь.
И мне в лицо взглянула земля
Сотнями мертвых измученных лиц.
И тихий ветер, над пеплом стелясь,
Не трогал меня, лежащего ниц.
Я был один, как в безумном сне,
Я в белом пепле следы оставлял.
И крик мой глох в седой тишине!
Я жизнь свою пуще смерти клял.
Но пепел со снегом унесся вдаль.
И ветром весенним я стал вдруг пьян!
В земле смешались камни и сталь -
Но я в нее бросил горсть семян.
И вырос хлеб на теплой крови,
И сталь не легла на его пути.
Я смерти рек: <Ты меня не зови!>
Я знал, что кто-то должен прийти.
Мне не было страшно: я жил без огня,
И с днями играл, как дитя с огнем.
Так близилось время последнего дня,
Который стал моим первым днем.
...Я беженцев встретил из дальних земель,
Я привел их сюда, где пепел и гарь.
И мальчик, державший в руках свирель,
Сказал: <Ты будешь наш государь!>
Я правил еще без малого век.
И мы позабыли вкус мертвой тоски.
Но вчера в мои земли пришел человек
И сказал, что мне не подаст руки...
1996
ДРАКОНОБОРЦЫ
Эй, господин, купи душу, а? Дешево отдаю!
Эй, посмотри, как чиста и прекрасна - самое место в раю!
Нынче-то души все больше с гнильцой, а эта -
хоть эдак, хоть так -
Все высший класс! А что слишком нежна -
так это, пойми, пустяк!
Эй, господин, погоди-постой, ну чего ты боишься здесь?!
Ты в этот город вошел как герой,
с драконьей башкой на щите.
Что же, не сладко теперь? А ведь тебе говорили - не лезь!
Если бы ты не хватался за меч, то я бы не гнил в нищете!
Эй, господин, ну куда ж ты так быстро,
куда без оглядки так?
Эй, господин, ты же взял мою душу -
ну заплати хоть пятак!
Что тебе с этой жалкой монетки - не хватит и на еду.
А я за нее откуплю тебе место - рядом с собою - в Аду!
Эй, господин, ну куда же ты, а?
Эй, господин...
1995
ВОЛЧЬЯ
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И тяжелеет меч в руке
От душ, повисших на клинке...
Столпы империй рухнут в пыль,
Века изменят лик земли,
Но пролегли на тыщи миль
Следы сапог по той пыли,
Следы сапог, следы подков.
И пеплом сдобрены поля.
Пусть мы - заложники веков,
У нас в заложницах - Земля!
И славу битве я пою
Там, где сойдемся мы с тобой.
Есть упоение в бою -
Так пусть сильнее грянет бой!
Подъял над битвою закат
Знаменье алое свое,
И в чаше шлема - кровь врага,
И мы пьянеем от нее!
Нас тьмы, и тьмы, и тьмы, и тьмы -
До бездны, до исхода сил! -
И содрогаются холмы
В немом предчувствии могил.
И только смерть узрев свою
На миг походим на людей...
...Есть упоение в бою...
...Ну, что ж ты смотришь?
Бей.
1996
* * *
Ласу
Я звал тебя. Когда был кончен бой,
Меня на плащ подняли два солдата,
И лекарь, глянув, буркнул: <Не жилец> -
Из надо мной склонявшихся - любой
Мне виделся безликим - так когда-то
Пред смертью нас не узнавал отец -
(Я, верно, бредил. Я искал тебя
В игре теней, в листве, в напеве ветра
И в факельной чадящей суете...),
Над городом уже поплыл набат,
Уже священник блажил гекзаметром
Над кем-то, принесенным на щите -
А я все звал. За пологом шатра
Металась ночь, верша свои обряды,
И лютник уже пел тебе хвалу,
Сменялись караулы у костра,
Солдаты пили и веселым стадом
Считали звезды, стоя на валу...
...Скорей, мой принц - так близко до утра!
Меня снесут к костру, где холм из тел
Уже назначил место для кургана,
Костер - и нет светлей того костра! -
Всех нас, кто верен был тебе и смел,
Проводит в небо, как залижет рану.
Прости, мой принц - я только твой слуга!
Я знаю, что я звать тебя не вправе,
Я знаю, у тебя так много дел...
Мы победили - в лагере врага
Через неделю распрямятся травы,
В их шелест не вплетется посвист стрел...
...Я был один, мой принц, я звал, я знал,
Ты где-то близко, у шатра, у входа,
Еще чуть-чуть - и ты войдешь ко мне,
Мне было страшно лишь, что опоздал
Мой зов к началу нового похода,
И ты уже на следующей войне -
Я звал тебя, и слыша этот зов,
Смолкало воронье над бранным полем,
Застыло время, добрый мой судья,
Я звал тебя, мой принц, я был готов
К прощанью, к смерти, к непосильной боли
И не готов был только - без тебя...
Я слушал ночь, ловя в ней стук копыт,
Ловя твой голос - в бормотанье леса,
Я звал тебя, я звал тебя, мой принц!..
Но лес молчал. Я слышал, как шипит
На языках огня дождя завеса,
Да переклик ночных невидных птиц...
...Священник ставит свечи в головах.
Он что - уже пришел читать молитвы?
Пусть подождет! Ведь я еще живой!
Не слышит. Что же?! Душный темный страх
Мной овладел сильней, чем в гуще битвы.
Его лицо склонилось надо мной...
Ну что ж, мой принц. Вот, значит, как. Пора.
Кто встретит нас за сумрачным пределом -
Отец ли Яблок, Диавол ли, Аид?
И пламя погребального костра -
Достойнейшее завершенье делу.
Свое <Амен!> священник говорит -
Прощай, мой принц. Нет ни на ком вины.
Когда трава вползет на склон кургана -
Не приходи сюда, не вспоминай.
Мы - победили, и - отомщены,
И только тихо так, что даже странно...
Я слышу рог. Пора, мой принц. Прощай.
1996
* * *
Взвейтесь кострами, синие ночи!
Наш эшафот еще не сколочен,
В тело еще не вогнали крюки -
Молитесь, молитесь, еретики!
Каменный город, похожий на склеп.
Горе тому, кто еще не ослеп!
Каменной плахой - центральная площадь...
Взвейтесь кострами, синие ночи!
Ночь Карнавала, Ночь Карнавала,
Ты свела нас с ума, тебе этого мало?!
Толпа улюлюкает, воет, хохочет:
Взвейтесь кострами, синие ночи!
Обыски; книги - в ревущее пламя.
Будет ли светел идущий за нами?
Тайное знанье бессмертие прочит;
Взвейтесь кострами, синие ночи!
Боль сотрет грани меж тьмою и светом,
Только два слова о жизни и смерти,
Хочется жить - до безумья!.. А впрочем -
Взвейтесь кострами, синие ночи!..
1994
* * *
Я читал стихи
Ненужных поэтов,
Я видел слезы
На глазах богов.
Я видел сны,
Но не надо об этом,
Нет ничего
Тяжелее снов.
Но они наползали,
Хватали за ворот,
Ладони и щеки
Обжигало огнем.
Мне снился мой собственный
Крошка-Город.
Хотите,
Я расскажу о нем?
Мой Город опрокидывался
В глаза прохожих,
Дрожал от страха
В провалах витрин.
И в сумасшествии
Сдираемой кожи
Мой бедный Город
Решил, что остался один.
...И струи дождя
Вдруг окрасились алым,
И на асфальт посыпался
Окаменевший грим,
И картины, написанные безумцем,
Стали
Вдруг оживать,
И Город поверил им.
Он заметался отчаянно
По затолпившимся лицам,
Но не находил
Ни одного лица...
...Первыми Город
Покинули птицы.
Потом - люди.
А крысы ждали конца.
И была агония.
Веревки рвались,
И ломались бритвы
О камни вен.
И страшнее страха
Холодной стали
Был страх не вырваться
Из собственных стен.
Его скрутило ужасом.
Такую малость
Не предусмотрел даже
Великий Грубер...
И не выдержало сердчишко.
И разорвалось.
И он вдруг вздрогнул всем телом,
пошатнулся, и...
Город умер.
Я держал на ладони
Его крошечное тельце,
И не мог поверить,
И осознать, что стряслось.
Ведь если он умер,
То куда же нам деться?
Ведь мы все - сироты
Без его слез.
И вдруг стало тихо,
Умолкли звуки,
И в беззвучном дожде
Растаял шорох машин.
А я смотрел
На свои мокрые руки,
И думал, что без него - я
Остался один...
1993
ЛЕДЯНОЕ ШЕСТВИЕ
В метели запутались зимние крики,Шум шагов, шум шагов, бой часов...
И.Бродский <Шествие>
...Эти латы из синего льда...
А.Башлачев <Звезда>
В окнах застыли беззвучные рты.
Чьих-то старых богов обезумевшие лики,
Что хотели избавить мир от пустоты...
В рабском поклоне фонари согнулись,
Приветствуя хозяев Зимних Городов.
Переступая щели и провалы улиц,
Над городом проходят Повелители Льдов.
Они - Крысоловы, Флейтисты, Странники...
Все лица знакомы, как в зеркалах...
Луна застывает - надкушенным яблоком,
И мнится улыбка на бледных губах.
Зимние звери кричат под окнами,
Глаза их - звезды, упавшие в снег.
И взгляд их... Взгляд их - геенно-огненный,
Прикрытый теплыми шторками век.
Шагают по крышам, легко, над вьюгою,
Смотрят в окна, что не горят...
И вдруг замирают почти испуганно,
Встретив горький ответный взгляд...
1992
ГРЫЗУНЫ
Утром солнце вылижет город,
Ветер бросится с мусором в пляс...
...Мы покинули теплые норы.
Тихо, тихо, не торопясь,
Мы прошли вдоль заборов и скважин,
И бессмысленной белой стены...
Он невидим, но нужен и важен -
Этот бой за спокойные сны.
Мы сражаться без вас не умели,
Вы - считали все это игрой...
...Из невидимых вам подземелий
Поднимается призрачный рой:
Здесь кошмары, смертные страхи,
Ночь - их время, все им отдано!..
...Но появимся мы. И три пряхи
Остановят веретено...
Ночи теплые... Близится лето...
Но ничто не уйдет навсегда...
Если мы не успеем к рассвету -
Наши норы затопит беда...
1996
КИРПИЧ В СТЕНЕ
...А ко мне Крысолов не заходит на чай. Видно, мимо лежит его путь моей зимней норы... Вот такая печаль...
Я - из детей, что шли за Крысоловом,
Я - из детей, которые не дети...
Мяути
Ко мне на чай заходит Крысолов...
Форкан
Но когда по ночам не уснуть, я спускаюсь один под раскидистый дождь и бреду вдоль несметных огней... И когда пробирает знакомая дрожь, закрываю глаза, чтоб ясней можно было представить, как было тогда, летней ночью три года назад, как по стеклам бежала,
бежала вода, как легко, как почти наугад мы шагали, шагали, шагали за ним, вдоль проспекта под теплым дождем, и за нашей спиной гасли, гасли огни, и казалось, вот-вот мы дойдем до той самой черты, и безликий Флейтист мне подмигивал из-за плеча, и мотив
его флейты, спокоен и чист, плыл над миром...
А Город молчал.
Город слушал, как наши стихали шаги, как стекала по лицам вода, и молчал. Провожал, отпустив все долги. Слушал флейту. Молчал. И тогда...
Крысолов не заметил, что кто-то отстал. Дождь стирал с мостовой шорох ног... И тогда - я вдруг понял, как Город устал, как он стар, и как он одинок...
Что ж. С тех пор я частенько не сплю по ночам. Жду - быть может, раздастся звонок... Но ко мне Крысолов не заходит на чай. Видно, путь его мимо пролег.
1995
* * *
...И сталь бритв ломалась о камни вен,
Когда Город пускал себе кровь.
И Лики срывались с каменных стен
На камень его мостов.
И солнечный свет глотала вода,
Но была все так же темна.
Один за другим шли мои города
В провал моего окна.
1993