В одно время у меня была идея сделать спектакль по старым лагерным песням. В результате написались несколько полустилизаций, которые и лежат в основе этого раздела.
| Там, где ты живешь | (Белый самолет...) |
| Севера | (Искрится снег в прожекторах....) |
| Тридцать три | (Тундра стонет ночами глухо...) |
| Посылка к Александру Розенбауму | (Колкими рунами, тонкими струнами...) |
| Письмо из соцлагеря | (Вы бекон жуете за границей...) |
| Сверхсекретный вальс | (Ослепительным звездным проспектом...) |
| Дембельский поезд | (Ты припомни тот мотив да заиграй его...) |
| Разорвалась, истерлась подпруга... | Разорвалась, истерлась подпруга...) |
| Забайкальская | (Разыгрался буран в чаще...) |
| Посвящение княгине Трубецкой | (Безутешная дорога от распутицы-Весны...) |
| Иркутская история | (Иркутская история среди житейской прозы...) |
| Станция Зима | (Без пяти минут прощай...) |
| Сибирская | (От злой маеты, от мирской суеты...) |
| Босяцкая песня | (Я не был ни в Москве, ни в Петербурге...) |
| В таежном тупике | (Что-то каждый божий день...) |
Белый самолет
в небе прочертил
полосу крылом.
Так и мне давно
выбить "башмаки"
и взлететь пора.
Там, где ты живешь, -
лето круглый год,
море за окном.
Там, где я живу, -
северо-восток,
сопки да ветра.
Там, где я живу,
вечером в сельпо
очередь гуськом,
Грязно-серый лед,
задержался март
на календаре.
За окном тайга.
А мне бы поглядеть
хоть одним глазком,
Как ты там живешь,
как цветет миндаль
на твоем дворе!
Припев:
Послушай,
пришли мне в конверте на север
Луч солнца,
что южные пляжи палит!
Всю душу
мне выстудил северный ветер,
И песни
не греют, и сердце болит.
Там, где ты живешь,
яркие огни,
дискотечный шум,
Тает эскимо,
крымская волна
плещется у ног.
Но издалека
вспомни обо мне,
я тебя прошу,
Напиши письмо
и вложи в конверт
солнце между строк.
Здесь, на северах
много лагерей
и секретных войск.
Нынче пацаны
чаще, чем из "зон",
из частей бегут.
В сорока верстах
от меня лежит
город Комсомольск,
И недалеко
есть еще райцентр -
Солнечным зовут.
Припев.
Скоро и до нас
добредет Весна,
схлынут холода,
Вскроется река,
грянет ледоход,
станет потеплей.
Чаще я теперь
в облака смотрю:
может быть, когда
Белый самолет
пролетит еще
памятью моей...
ноябрь 1999
Искрится снег в прожекторах.
Мне срок апостолы, как видно, не скостят:
Я снова здесь, на северах,
Где за спиной ветра постылые свистят.
Чуть свет подъем, - и побрела
Колонна черная дорогой ледяной.
Здесь у начальников - "дела",
А наше дело - оттянув, уйти домой.
Мне белый клифт зима пошьет,
А драга чуб от седины заговорит:
Я постараюсь на рыжье
И стану рыжим - им, как правило, фартит.
Гудки судов с материка
Напоминают иногда иную жизнь.
И песню старого зека
Поет барак: "От злой тоски не матерись..."
А над бараком звездный ковш -
Как будто флаг, - земная ось - его флагшток.
А я вчера каленый нож
В щели припрятал - пригодится, если что.
Охрана режется в "буру",
Пьет разведенный спирт женатый замполит.
И на погоду поутру
Душа, пять лет назад отбитая, болит...
август 1998
Тундра стонет ночами глухо,
Косячок забивает Кутха.
Эй, начальник, давай, ни пуха -
ни пера, ни пера!
Вышка справа и вышка слева,
А цыганское счастье слепо.
Птичий табор уходит в небо -
к северам, к северам.
Гонит сполохи стылый ветер, -
И по этой простой примете
Быть тебе за меня в ответе -
без крестов, без наград,
Ведь свобода - моя невеста,
Мы обнимемся наконец-то.
Я - фартовый и с малолетства
конокрад, конокрад.
Припев:
Тридцать три ступени вверх,
Вниз - отвесная стена.
Если проигрыш - пятак, выигрыш - алтын.
А неволя не для всех -
Прописная истина,
Для кого-то - повод быть с волею на "ты".
Чахлой гонит меня тайгою
Кнут ли, пряник ли, - Бог с тобою.
Раскорчеванная цингою
кровоточит десна.
Шаг за шагом дается тяжко
Бесконвойному, - но пока что
Ближе к телу своя рубашка,
ближе к сердце Весна.
С нею горя как не бывало, -
Только звезды да воздух талый
От костров. Подсоби, ромалэ, -
доползти не смогу!
Кто бы мне на мой стон ответил?
Бог не пулею шельму метил -
Мимо шел он, да не заметил,
как заснул я в снегу...
Припев.
сентябрь 1998
Колкими рунами,
тонкими струнами -
Черные нити рек.
Гладью ли водною,
гатью болотною
Я ухожу в побег.
Гостем непрошеным,
стужей-порошею -
В оттепель февраля.
Тесная горница,
вдовушка-горлица,
Стук в окно - это я!
А у гитары двенадцать струн,
Как двенадцать месяцев в году.
Я обниму ее, как сестру,
Душу отведу, отведу беду.
Струны зазвенят - перебор простой.
Спят мои посты - встали на постой.
Развели мосты над Колымой, -
А нам пора домой!
Но небо в трещинах,
сполохи плещутся,
Чертит границу тьма.
Шубой песцовою,
пулей свинцовою -
Чем наградит судьба,
Жизнь на края деля
кустиком ягеля, -
Как сапогом под дых...
Было ли зря чего?
Встречу ли зрячего
В этой стране слепых?
И снова по следу собачий сброд,
А не стая волчья вдогон идет.
Значит, на другой берег надо вброд, -
Не спасенье там, а прозренье ждет!
Станция моя там конечная.
В ставень постучусь - да, конечно, я!
Отменил февральский последний снег
Сроки за побег.
декабрь 1997
Вы бекон жуете за границей,
Мы доели хлеб, допили квас.
Александр Исаич Солженицын,
Напишите что-нибудь про нас!
ТАМ живут (и песня в том порука),
Здесь же долг отчизне отдают
Три чекиста, три веселых глюка.
Люди Флинта песен не поют
"На прощанье поднимай бокалы,
Экипаж машины боевой!.."
Здесь разбита грозная баклуша,
Дурака валяют все подряд.
Выходила на берег Катюша,
Но ее вернул погранотряд.
Это зона, каторжная зона,
Из нее на волю не уйти.
Вам до боли все это знакомо.
Напишите, мать его ети!
Напишите, - будет нам полегче
Проживать в сомнительных местах,
Выпив кружку чифира под вечер,
Почитать правдивый самиздат.
Нам цыпленок-табака не снится,
Но табак недавно вышел весь.
Александр Исаич Солженицын,
Вышли нам махорки пачек шесть!..
сентябрь 1998
Ослепительным звездным проспектом
Просвистев сто космических лет,
Над секретным военным объектом
Неопознанный кружит объект
С Андромеды, а может, из НАТО,
Смотрит, как в ожиданье Весны
Спят в казарме солдаты стройбата,
Мирно глядя гражданские сны,
Как, от дела отделавшись вроде,
От бессонницы еле живой
Замкомвзвода - дежурный по роте
В шашки режется со старшиной.
Папиросой такой генеральской
Старшина удрученно пыхтит.
А над темной тайгой забайкальской
Неопознанный спутник летит.
Дремлют сопки, от снега седые,
Задубевшие сосны скрипят.
Спят "деды", "черпаки", "молодые" -
В ожидании дембеля спят
И не ведают, что на рассвете
Инженерных частей генерал
На секретном военном объекте
Им готовит хороший аврал:
"Почему гермодвери открыты -
И носилки на пульте лежат?!
Почему у Вас брюки ушиты?!
Как стоите, товарищ сержант!!!
Почему недоволен проектом
Ваш заказчик?- не слышу ответ!
Почему над секретным объектом
Несознательный кружит объект?!"
август 1999
Ты припомни тот мотив да заиграй его,
Чтобы вспомнилось в прокуренном ненастье,
Как попутки до райцентра Заиграево
Мы ловили на улан-удэнской трассе.
А в Бурятии с условьями погодными
Перебои, как запои у комбата.
Чем не рай шинелька с черными погонами
Рядового из советского стройбата?
Кирзачи месили грязь в отрытых рытвинах, -
Нам была она, как море по колено.
Кипятильничек из пары лезвий бритвенных
Чайник чифира запаривал мгновенно.
Демьбельский поезд, лица друзей,
И забайкальские сопки в снегах...
Крутит на чертовом нас колесе
Жизни отчаянной век-вертопрах.
Кто-то давно обзавелся семьей,
Кто-то в загуле, как будто в бою,
Кто-то укрылся чужою землей, -
Я же, как раньше, вам песни пою.
За два года хмарь сосновая, смоленая
Горьким ветром наши души пропитала,
За два года нас тоска вечнозеленая
Лучше всяких замполитов воспитала.
Телевизор - в нем побольше раза в два ума -
Вечерами жег "Прожектор перестройки",
А мы пели песни Саши Розенбаума
Под гитару фантастической настройки.
Ты припомни тот мотив да ближе к теме спой,
А потом найди потрепанный листочек -
Адреса своих друзей в тетрадке дембельской,
И черкни кому-нибудь хоть пару строчек.
Дембельский поезд, лица друзей,
И забайкальские сопки в снегах...
Крутит на чертовом нас колесе
Жизни отчаянной век-вертопрах.
Кто-то открыл свой коммерческий банк,
Кто-то полбанки открыл - и адью,
Кто-то кричит, что все вышло не так, -
Я же, как прежде, вам песни пою.
октябрь 1997
Наши годы не сильно спешили.
От амурских проток вдалеке
Мы с приятелем вместе служили
В Забайкалье, в стройбате, в тайге.
Этот воздух, пропахший сосною,
Мы делили, как хлеб, пополам
И мечтали, как выйдет весною
Нам Приказ - мол, пора по домам!
А теперь по домам, как острожники,
Мы сидим, смотрим "Время" по телеку.
Он подался в железнодорожники,
Я прибился к поющему берегу.
Но однажды таежные запахи
Нам напомнят Сибирь, пади с сопками.
Я приеду с бутылкой бальзама - и
Мы закусим его патиссонами.
На столе - банка красной икры ли,
Корка хлеба ли, - хватит на всех.
Новый мост через реку открыли,
Чтобы встретиться нам без помех.
Пусть немного не строит гитара,
Да и струны протерлись давно, -
Он споет что-нибудь из Макара,
Я спою что-нибудь своего.
Ах ты, юность, - ремень старый, кожаный,
Миновала лихая пора его.
Костерок у дороги нехоженной
И далекий райцентр Заиграево...
И по старой армейской традиции
Третий тост мы поднимем, не чокаясь,
И года перелетными птицами
Вдруг помчатся, сбивая со счета нас.
ноябрь 1999
Разыгрался буран в чаще,
А мелодии все те же.
Стало сердце сдавать чаще,
Стали гости бывать реже.
Ничего, что один в поле:
Не до жиру - живым встать бы.
Все обиды не в счет, коли
Доживем до чужой свадьбы.
Ой, воля моя, воля -
забайкальские снега!
Возьми ты меня в долю,
ледяная Селенга,
От Петровского Завода
до Иркутских рудников,
От тридцать седьмого года -
до не сброшенных оков.
Что ни день, то дыра в днище.
За гитару возьмусь - вою.
А вокруг воронье свищет
Над судьбою моей злою.
От отчаянья стал черствым,
Да не голос сорвал - нервы,
Заступил за черту - черт с ним,
Все равно не прийти первым...
Ох, не иначе скоро
восемь шкур сдерут с меня:
У каждого забора
псы веригами звенят.
А ты по чайным чашкам чачу
разливай под вой-буран.
От добра добра не прячут,
старичок ты мой гуран!
Возвращаться домой поздно,
На стекле ветровом фреска.
Вьюга гнет по тайге сосны
И ломает легко, с треском
Об колено, - куда краше!
Нас не примет сейчас трасса.
Так давай, старичок, вмажем
За мосластых коней МАЗа.
июнь 1998
Супруга князя-декабриста С. П. Трубецкого Екатерина Ивановна отправилась вслед за мужем в сибирскую ссылку, умерла и похоро-нена в Иркутске. Князь Сергей Петрович пережил свою супругу и после амнистии вернулся в Россию. Скромная могила княгини Тру-бецкой осталась на территории Иркутского монастыря:
Безутешная дорога
От распутицы-Весны
До Иркутского острога -
Три российские версты.
Тянут, вьюгой понукая:
Верность - первая верста,
Вера в Истину - другая,
Третья - в Господа Христа.
Припев:
Разбилось Время, как бокал:
Что впереди - никто не знает.
И только батюшка-Байкал
До Рождества не замерзает.
Лампада белая горит.
Такая праведная доля -
Одна свобода на двоих
И на двоих одна неволя.
Безымянные погосты...
Тяжко каторжной жене
Достаются эти версты
По сибирской целине.
Шаг за шагом, пядь за пядью,
Чтобы, выплакавшись всласть,
Словно к Божьему распятью,
К кандалам родным припасть.
Припев.
А когда глаза закроют,
Из далеких этих мест
Поплывет над Ангарою
Петербуржский благовест,
И повиснет над острогом
Ледяная тишина...
Перед совестью и Богом
Ты - замужняя жена.
Припев.
декабрь 1999
Иркутская история среди житейской прозы -
Как будто в белом инее возникший белый стих.
Над Ангарой туманною крещенские морозы
Качаются в безветрии, и город бел и тих.
В прозрачных зимних сумерках пройдусь, наверно, вскоре я
По деревянным улочкам - и будет мне легко
Листать твои названия, иркутская история,
Печальная история прошедших трех веков.
Кружат голуби над церквями,
переулки звенят подковкой,
А купеческие ворота -
век никто их не отпирал.
Монастырскими куполами
над застывшею Ушаковкой
Бредит сосланное дворянство
и расстрелянный адмирал.
Шумит вдали сибирская железная дорога.
Вокзального диспетчера давно свели с ума
И поезда столичные - до Дальнего Востока,
И электрички местные - до станции Зима.
А мне еще аукнется удача припасенная:
Вернусь я вновь когда-нибудь в одну из этих зим,
И по Байкальской улице к Байкалу повезет меня
Иркутская история - маршрутное такси.
И пускай наступает вечер,
и пускай отступает горе.
Я приду на скалистый берег
и найду поположе спуск,
Протяну я Байкалу руки
и священное это море
На восток заберу с собою,
чтобы помнить тебя, Иркутск.
декабрь 1999
Без пяти минут прощай,
Без минуты - возвращайся,
Не скучай и не печалься.
Проводник разносит чай.
И - вагонное житье,
И - бытье на полустанках...
Время катится на санках,
Стелет по снегу шитье.
Впрочем, что это за снег? -
Так, случайная пороша.
Только Время-то, похоже,
Воды самых разных рек
Растопило, подняло,
Переплавило в снежинки.
И летят, летят пушинки
Из-под саночек его.
Здесь, на станции Зима
Для бесфинишного старта
Нет испытаннее скарба,
Чем дорожная сума.
Не пробиться сквозь бои
Без единого раненья:
Спят по камерам храненья
Все хранители твои.
У проторенных дорог
Свой особый горький запах.
Дан приказ одним - на запад,
Прочим - северо-восток.
Ничего не обещай,
Только все же постарайся,
Без минуты - возвращайся,
Без пяти минут - прощай.
октябрь 1999,
г. Дальнереченск, поезд
Посвящается Манскому бардсплаву
От злой маеты, от мирской суеты
Уеду без визы, без карты
Туда, где по Мане гоняют плоты
Веселые граждане - барды.
Их речи искристы, их зубы остры,
А ноги гудят с непривычки.
"Кому эта радость - ночные костры",
Сырые усольские спички?..
Сюда ненасытного гнуса кормить
Цари высылали смутьянов.
По этим болотам любил побродить
С ружьишком товарищ Ульянов.
А нынче тайга превращается в лес -
Идут лесосплавы по Лене.
И чудо чудес - Красноярская ГЭС
Фурычит пока еле-еле.
Охотник-бурят и торговец-грузин -
В дубленках, как братья. Ютится
В собачьих мехах городок Минусинск, -
Зимой здесь мороз минус тридцать.
А влезешь в парной на горячий полок -
И вот она, жизнь - без утопий!
На Мане поселок есть Выезжий Лог,
В нем баньку по-белому топят.
Себя раскалишь добела, докрасна,
Да веничком выметешь скуку!..
Приснится на первое марта Весна -
И сон тот окажется в руку.
А потом будет лето и новый бардсплав.
Эй, чалку давай, хоть ты тресни!
Шурат и Зинур приготовят пилав
Для сплавщиков бардовской песни.
Походных пиров постигая азы,
Похмельем страдали не раз вы.
Сибирского спирта шершавый язык
Залижет вам южные язвы.
В вечернем тумане гитары звенят,
И смотрит девчонка туманно.
Я стреляный волк! Не обманешь меня,
Таежная дива Мисс Мана!
ноябрь 1998
Я не был ни в Москве, ни в Петербурге
И никогда не видел дальних стран.
Я на сибирских полустанках собирал окурки
И грелся на задворках у костра.
Ах, матушка-железная дорога!
"Собака"-электричка прошмыгнет, -
Стрельну я папиросочку да подымлю немного,
Все новости узнаю наперед.
Бомжуй, бомжуй, босяцкая порода,
С утра живи, а с ночи выживай.
Гужуй, буржуй, пока твоя свобода!
А ты, начальник, новый срок не нашивай.
Мой старый корешок по кличке Сталкер
(Он, говорят, все "зоны" истоптал)
Сказал мне, что в Останкино вчера нашли останки
Расстрелянных чекистами реклам.
Отрыли чей-то череп, и над оным
Спецы теперь гадают - кто таков?
Анфас - просто Мария (эта, с детским "Панадолом"),
А профиль - просто Леня Голубков!..
Бомжуй, бомжуй, босяцкая порода,
С утра живи, а с ночи выживай.
Я, как баран на новые ворота,
Гляжу на цены, - хоть ложись да помирай...
Недавно президента прокатили
В "Линкольне" по Садовому кольцу.
А я видал на свалке эти, блин, автомобили, -
Мне паровозы более к лицу.
Подсяду на товарный, на транзитный,
В прожженную шинельку завернусь,
Отправлюсь колесить по разворованной России,
Доеду до Ташкента и вернусь.
Бомжуй, бомжуй, босяцкая порода,
С утра живи, а с ночи выживай.
Я вышел весь, я вышел из народа, -
И мне покинутый народ немного жаль.
январь 1999
Что-то каждый божий день
Пустота в бумажнике...
Как живете-можете,
Братья мои, бражники?
В баре-ресторане ли,
За рулем ли "Крауна",
Старики-старатели
Рашен-андерграунда.
А я в таежном тупике
У прогоревшего костра
С тяжелой кружкою в руке
Веду беседу за астрал.
Вокруг летают НЛО,
Стремятся выйти на контакт.
Только сегодня, как назло,
Мне не контачится никак.
Что ж вы, гуманоиды -
Люди ненормальные,
В нашем ГУМе ноете:
Мол, цены аномальные?!
В мир наш по пришествии
Изменились лицами:
Были вы пришельцами,
Стали - проходимцами.
А мы в таежном тупике
Гудим до самого утра,
Пока Гудбай с косой в руке
Не крикнет в ухо: "СПАТЬ ПОРА!!!"
А для меня такой привал -
Как для будильника буддизм.
Один известный генерал
Сказал бы проще: "Ну, за жизнь!"
Что же вы, радетели,
Бражники родимые,
еговы свидетели,
Судьи-подсудимые?
Куры вам пока неслись
Золотыми яйцами,
Грянул Апокалипсис, -
Плакать ли, смеяться ли?
А я в таежном тупике
Вдыхаю тишь да благодать.
Одним не выйти из пике
И век свободы не видать,
Другие гонят самогон,
А третьи садят самосад.
А я играю рок-н-ролл,
Как триста лет тому назад.
Раскололся пополам
Мир - кусочек сахара:
Половинка - Шамбала,
А половинка - Шамора.
Золотник-серебряник,
Перезвон вагончиков...
Кануло в безвременье
Время Колокольчиков.
А мы в таежном тупике
Глядимся в небо чуть дыша,
А там на каждом облаке
Тоскует чья-нибудь душа.
А здесь, как мутное стекло,
Блестит унылая река,
Да все летают НЛО
Над угольками костерка.
январь 1999