| XXI век | (Я стою на рубеже веков...) |
| Снегопад | (Из распоротой перины, да над городом...) |
| Сестра, которой нет | (Сумерки становятся гуще...) |
| Хомуты | (Раскололось небо, смотрит вниз...) |
| Иркутский ветер | (Сюда все пути и дороги сошлись...) |
| Синяя птица | (Свободу дай птице жестокой...) |
| ОПТИКАемая улица | (Мне бог очки на нос надел с рождения...) |
| Актер (Исповедь пессимиста) | (Я перед вами - шут, паяц...) |
| Перья синей птицы | (Вы когда-нибудь их держали...) |
| Марш каскадеров | (Мы из тех, которые до смерти...) |
| * * * | (Навеяло что-то утром...) |
| Статуэтка | (Я рвусь в отчаянии из металла...) |
| Едет Ночь... | (Едет Ночь. Стучат копыта...) |
Я стою на рубеже веков.
Двадцать первый век и век двадцатый -
Несколько непройденных шагов,
Только мы - совсем еще ребята.
Нам судьбой поставлена печать,
Нам войти дано в другую реку.
Жизнь и мир мы будем защищать
С новым часом, годом, новым веком.
Пусть судьба жестоко бьет и крутит,
И не разобрать, где жизнь, где смерть...
Я стою на твердом перепутье
Двух пересекающихся черт.
Пусть дорога выстлана гранитом,
Твердый путь уходит все же ввысь...
Может быть, на роковой границе
Два тысячелетия сошлись.
Пресеку, перешагну границу,
Выстланную дряхлым кирпичом -
Будут под ноги цветы валиться,
Только это - после. Пусть потом
Будет перед внуками не стыдно
Пролистать всю жизнь по дневникам!..
Я теперь стою на шатком стыке,
Неподвластном никаким векам!
Из распоротой перины, да над городом
Перья падают на тротуар...
Снег окутал клены гордые,
Тонет в сумерках бульвар.
Меж ветвей нерастревоженных
Лунный лучик тянет нить.
Ночь мешает город ложечкой,
Чтобы звезды растворить.
Будто сахарные щипчики
Раскололи наугад
На искристый снег рассыпчатый
Хрупкий лунный рафинад.
...Безмятежно хлопья падают,
Осыпая всех подряд
В вечер, синий и загадочный, -
Двадцать третье января.
Сумерки становятся гуще...
Торопись! И попробуй понять:
Лучше ждать, чем на кофейной гуще
Бестолково, бездумно гадать.
Торопись! Я за тебя беспокоюсь!
Торопись! И поторопи метро,
Знаешь, быть нелегко такою
Беспокойной и верной сестрой.
Ночь подкралась легко и бесшумно...
Боже, что за дурная игра,
Так наивно, безумно придумать,
Будто есть у меня сестра;
Будто жду я ее так поздно,
Ту сестру, которой и... нет!..
Будто в дом вот зайдет с мороза
И промолвит: "Сестра, привет!"
Боже, что за дурная забава,
Я играю в нее до утра!..
Но сама я поверила, право,
Будто есть у меня сестра.
Смех ее, отдаленный, хрустальный
Сносит время в другие года,
И сестру отбирает реальность,
Ту, что не было никогда...
Раскололось небо,
Смотрит вниз...
Разменяло молодость
На жизнь.
Заметает вьюга
Сонные дома,
Что, зима-подруга..?
Зима...
Но что-то предвещает
Душу в бедлам;
И хочется себя
Поделить пополам,
И бросить половину -
Быть может, подберут...
И снова есть причины
Посбрасывать хомут:
Устала от хомута
Свободная душа; -
Его б отдать кому-то,
И путь не разрешат!
...но...
Только плен фразы
"Я вас люблю!"
Разменять невозможно
На быт,
Невозможно сменять
По рублю,
Невозможно захлопнуть
В гробы!
Эта фраза всегда и везде
Загоняет любого в бедлам...
Окажитесь в ее хомуте,
Разделите хомут пополам!...
Окажитесь в ее хомуте,
Разделите хомут пополам!..
Сюда все пути и дороги сошлись...
Над сердцем Сибири натянута высь.
И звуки меж пальцев по струнам бегут,
И в воздух взмывает аккордов салют.
А ветер Иркутска сквозь шумы и стуки
Проносит гитарные стройные звуки
Привычным маршрутом, знакомым маршрутом,
Расписанным по часам и минутам:
С утра Ангаре он спустился на спину,
Ступень за ступенью спускаясь с турбины,
Потом пролетел вдоль иркутских аллей,
Шальных городских распугав голубей.
Потом промелькнул в пестрой рыночной давке,
Где омуль байкальский лежит на прилавке:
И в рыбьих прозрачных глазах и оскале
Застыла какая-то грусть о Байкале.
Потом пролетел у Иркутского спаса,
Где стонет, гудит колокольная масса.
И ветер Иркутска, хоть не музыкант,
Но выдернул звуки с ее языка.
А вот он швыряет продрогший и куцый
Кленовый листок по аллее Иркутска,
И, делая рейс через главную площадь,
Иркутские гербы на флагах полощет.
...А мне, между тем, опустился на плечи
Иркутский прохладный и ласковый вечер.
И ветер, уже обошедший весь город,
Лицо обтекая, струится за ворот.
Свободу дай птице жестокой,
За ней не гонись, -
Порою ее ожидаешь с востока
И тянешься в высь,
А синяя птица приходит оттуда,
Где солнце зашло.
Вот - шанс упустил, отвернулась фортуна,
И вновь на душе тяжело...
Но кто-то сжимает птицу в деснице -
Брось ее в воздух, счастья синицу,
Пусть улетает, дразня и маня,
Не для меня...
Не для меня крылатое счастье,
Пусть разрывает душу на части,
Пусть наполняет юное сердце
Звуками скерцо.
Так пусть же летит, счастия ради,
Синяя птица, в душу нагадив;
Только душа чище бриллианта
У музыканта...
Но если добьешься высот ты,
То может тебе повезет,
И синяя птица с родного востока
Тебе прямо в руки порхнет.
И синяя птица, и синяя рыба,
Найдется и синий цветок!
И ты не плошай, еще выше подпрыгни,
С надеждой смотря... на восток!
Мне бог очки на нос надел с рождения,
Висят, невидимые, у лица.
Никто не видит их, но, тем не менее,
В них отражается кривая улица:
Нет точных геометроочертаний,
Все перевернуто. И чую я:
Даны очки не богом, а чертями,
А улица в них - обтекаемая...
А на носу - очки смешных иллюзий,
В них виден целый мир наоборот:
Какие-то уроды, а не люди
Бегут. Под ними улица плывет.
Абсурд, которого никто не замечает
Расколы странной оптики таят...
А улица качается, кривая,
Оптика - оптика - обтекаемая.
Но разве дело кроется в очках,
Ведь стала в них очковой коброй я.
В карман не спрячешь правды. Но в зрачках
Пульсирует коварная диоптрия...
В них вставил сатана кривое зеркало;
Стекляшки прикрывают правду голую!..
Весь мир мне оптика перековеркала
С ног на голову, на голову, на голову!
А на носу - очки смешных иллюзий,
В них виден целый мир наоборот:
Какие-то уроды, а не люди
Бегут. Под ними улица плывет.
Абсурд, которого никто не замечает
Расколы странной оптики таят...
А улица качается, кривая,
Оптика - оптика - обтекаемая.
В карман не спрятать правды, и на смерть
Не заколоть ни шилом, ни иголками!
Я разобью очки-мираж о твердь. -
Пусть будет ложь не больше, чем осколками.
Нет на носу очков смешных иллюзий,
Но что я вижу? - дьявол разберет:
Какие-то уроды, а не люди
Бегут. Под ними улица плывет...
... Как свыкся мир с абсурдом, фальшью, ложью...
Мир разменял мелодию на хрип...
И улица копирует тревожно
Того кривого зеркала изгиб...
И улица копирует тревожно
Того кривого зеркала изгиб...
Я перед вами - шут, паяц.
Характер, голос... Все меняю!
Я говорю вам не боясь -
Героев жизни проживаю...
А наша жизнь? - Она - игра!
И все мы в ней марионетки...
Порой бросает нам Судьба
Поблажек мелкие монетки,
Порой - швыряет головой
Куда не попадя - вслепую...
Все лживо - смех, Любовь, -
Вся жизнь живется, как впустую.
Все - дружба, радости, добро...
Я тоже кукла неживая!
Все - лишь мираж. Но только зло
И смерть реальными бывают.
Вы когда-нибудь их держали
В чуть дрожащих - от счастья - руках?
Счастье - нет, оно не в металле
Не в бриллиантах, и не в деньгах
Счастье - от мирозданья граница
И до сегодняшних дней...
Я говорю о перьях той птицы,
Что остальных синей.
А вы когда-нибудь их держали,
Не веря своим глазам?
И радость и страх при этом метались
По потрясенным умам?
И пусть с умным видом заявит зоолог,
Что синих в природе нет;
Пусть срок не пришел. Но он и не долог
Чтобы ей явиться на свет.
За ней по пятам носятся браконьеры,
Считая, что могут поймать;
Стараются, ставят капканы без меры;
Но это - лишь шанс доказать,
Что неуловимая синяя птица
Устроилась в мире хитро:
И стоит ей только за хвост уцепиться,
В руке лишь оставит перо!
Вы когда-нибудь их держали
В дрожащих от счастья руках?
Счастье - нет, оно не в металле,
Не в бриллиантах и не в деньгах;
Счастье - оно браконьеров боится,
И это как мир старо:
Если охотишься с пулей на птицу,
Исчезнет даже перо!..
Мы из тех, которые до смерти
Перепробуют весь смертный яд!
Нас, таких, по миру носят черти,
Ангелы-хранители хранят.
Не горим в огне, в воде не тонем,
Балансируем по проводам,
По скале, которая на склоне
Перпендикулярна небесам!
Если же трясешься ты от страху,
И боялся ты суровых гор,
Ветер на тебе не рвал рубаху,
Значит, ты совсем не каскадер!
Взрыв, пожар!.. Беги, ну, живо, живо!.. -
И по крыше поезда бежишь,
Догоняет смерть... Но это лживо,
От нее тебя спасает жизнь;
Вот - контужен, обгорел и ранен, -
Не дыши! Не двигайся, лежи,
Смерть пришла - но это на экране,
А за кадром ты остался жив.
Если же трясешься ты от страху,
И боялся ты суровых гор,
Ветер на тебе не рвал рубаху,
Значит, ты совсем не каскадер!
Здорово - при жизни и до смерти
Умереть сто тысяч раз подряд...
Нас, таких, по миру носят черти,
Ангелы-хранители хранят!
Вот - в окно летишь на мотоцикле,
Пробивая черепом стекло!
Здорово, что в этой дикой силе
Самое заветное сбылось:
Здорово - в отчаянной отваге
В морду смерти посмотреть в упор;
Если же ты умер, но... от страха -
Значит, в жизни был - не каскадер!
Навеяло что-то утром,
Навеял ли что-то ветер,
Но кто-то меня придумал -
И вот я живу на свете!..
Я - выдумка, мысль пустая,
Не выловить никогда,
Я с легкостью утекаю,
Как из руки вода;
Я - песок из часов песочных,
Разбитых о серые скалы,
Прохлада реки проточной,
Ветер седого Байкала,
Чайка в артели птичей,
Ветер, спеленатый в парус, -
В каждом моем обличье
Что-то свое осталось.
Жажда свободы и риска,
Отчаянность и отчаянье,
Свежесть лесного ириса,
Легкость, небрежность, нечаянность...
Какой-то абсурд, неконкретность,
Эта неточность - до ярда -
Соответственно - безответность
Нелепостей, авангарда;
Философы и ораторы
Может меня и осудят...
...В переплетении характеров
Пересечение судеб...
Я рвусь в отчаянии из металла,
И я прорвусь наверняка!
Меня в скульптуре изваяла
Скульпторская твердая рука.
Пускай другие скажут: "Ишь, ты!
Цени, что ты скульптурой стал!"
Но ведь мои стальные мышцы
Упорно разрывают сталь.
Душа внутри сидит, как в клетке,
Закована со всех сторон.
Стоит стальная статуэтка,
Она из кожи лезет вон!
"Мы все стоим поодиночке
На полке смирно, не дыша!.."
Но я, я жертва оболочки,
Из тела лезет вон душа!
Едва стою на постаменте
В напряге мышц, вен и жил.
На счастье, скульптор мой был гений,
И душу он в меня вложил.
Душе в скульптуре не сидится,
Свобода мне как ???
Я изнутри порву границы,
Из тела выберусь, к чертям!
На счастье скульптор мой, повеса,
(Что это - честь или недуг? -
Во мне он создал Геркулеса!)
В меня вложил он сильный дух.
Я рвусь!.. Но только без успеха,
Жаль, что такой лишь я один!
Душа закована в доспехи
Из спаянных тугих пластин!
Я до сих пор под кожей корчусь,
Пытаясь вырваться на свет;
Другие наблюдают молча,
Ни от кого поддержки нет!
Но я надеюсь, что не очень
Моя тюрьма уже крепка,
Ведь даже капля камень точит,
Когда спадает свысока.
К несчастью, скульптор мой - был гений -
Но, видно, не хватило сил:
От недостатка вдохновенья,
Сказали, дух он испустил...
Так что же это - если тело
Моей душе не по нутру,
И если вырвусь я, на деле,
Получится, что я умру?!
Ну, нет! Я жертва оболочки,
Но охладить придется пыл;
Я в теле остаюсь, и точка! -
Как мой творец это решил!
Едет Ночь. Стучат копыта,
И скрипят колеса колесницы;
По пути, от сажи не отмытом
Звезды разбросал возница;
Оставляя за собой светящуюся насыпь,
В никуда коляска ночи убегает;
Запряженные в нее пегасы
Злобно удила кусают.
Едет Ночь. Стучат колеса гулко,
Задремал возница; лошади в смятении;
Из своей серебряной шкатулки
Ночь бросает людям сновиденья.
Что-то может быть они пророчат,
Заявляясь к людям от заката,
Расползаются; хохочут,
Разбегаясь, дьяволята!..
На рассвете две полоски
Протянулись с горизонта;
Это след колес повозки,
Что растаяла легко так.
Но еще и на рассвете
День все небо не отмыл...
...Из "ковшей" седых медведиц
Сыплет звездчатая пыль...